— Тьфу ты, Бездна меня пожри! — не удержался Рик, скорчив удивленную мину. — А чего такая страшная?
— Рик! — укоризненно воскликнула Ника у него за спиной, не понимая подоплеки вопроса. Девушка же лишь растянула в усмешке тонкие губы.
— Того. Я живу в доме первосортного бабника, — проговорила она хриплым голосом, который, впрочем, тут же зазвенел серебром по прихоти обладательницы. Костлявое землистое лицо тоже неуловимо изменилось, насыщаясь красками. — Но для господина ничего не жалко! Что желает господин?
— Прости, я предпочитаю женщин своей расы. — Рик развел руками и оглянулся на ничего не понимающую Нику. — Суккуб это, неужели не ясно? Вы же общаетесь… сколько там?
— Почти десять лет, — услужливо подсказала Дара — так ее, если судить с рассказов Ники, звали. — Веселенькая вышла история! Наш Андрэ приволок рысенка – смотрите, говорит, какой милый малыш! А малыш возьми да и превратись в мелочь белобрысую. До чего уморительные физиономии у парней были!
Как ни странно, она и вправду забавлялась, Рик четко это ощущал своей недоразвитой эмпатией.
«Да, полукровка, — решил он, — есть кое-какие эмоции и… душа».
— Как же, как же, — пробурчала Ника. — Кошка всем нравится гораздо больше, чем я.
Рик вздохнул. Ему решительно не нравилось наличие стольких комплексов у их подопечной. Будучи гораздо миролюбивее своей сестры, он всё же испытывал жгучее желание сказать Никиным родственникам большое химерское спасибо. С внесением, так сказать, в личное тело.
— Ника, твоя рысь — это тоже ты, только и всего! — заявил он. — Мы ведь твои фаар, наставники! Кошка или человек — в любом случае мы любим тебя, не разделяя на одно, другое и какое-нибудь третье-пятое-восьмое. Это ясно?
Ника крайне умилительно засмущалась, от его речей явно чувствуя себя не в своей тарелке. Снова вздохнув, Рик ожег тяжелым взглядом суккуба — от нее по всему помещению шла волна любопытства и язвительного веселья.
— Где парень? — спросил он без дальнейших проволочек. — Снова назовешь господином — клянусь Тьмой Предвечной, я тебе что-нибудь откушу! Мы не в Сварте, и мы оба химеры. Да, меня зовут Рик.
Снова вернувшись в страшненькое обличье, Дара кивнула и сделала шаг в сторону лестницы.
— Идем. Ника, подожди в гостиной.
Ника тоже кивнула, но с явной неохотой. Ободряюще улыбнувшись ей напоследок, Рик повернулся к лестнице и поставил ногу на первую ступеньку. То есть, конечно же, на вторую.
— Полукровка? — вопрос задан Даре. — По отцу или по матери?
— Дочь инкуба и магини. А ты принят в свой Дом?
— Я… как ты догадалась? — удивился Рик.
— В тебе виден потенциал архидемона. Высшие не разбрасываются таким наследием почем зря. — Дара передернула узкими острыми плечами, этим неожиданно напоминая Рес. — Я права?
— Да, — чуть кисло отозвался Рик, — наследие у меня выдающееся. Повезло, что я мужчина.
Не то чтобы так уж повезло: если на Рес молчаливо заявлял права самый влиятельный Дом, то ему аристократия из фракций Огня, Воздуха и даже Земли регулярно навязывала своих бестолковых дочерей (толковых берегли для чистокровных женихов, само собой). Вдоволь на них наглядевшись, Рик твердо решил, что жену себе найдет сам. Притом одну, а не трех.
«И ведь нашел, — подумал он с легким оттенком злорадства. — Полюбоваться бы на их возмущенные рожи, когда обо всём станет известно!»
Дара открыла перед ним дверь, ведущую в одну из комнат.
— Прошу… Рик, — проговорила она с оттенком сарказма. — У нас тут клиент созрел.
Капля крови скатилась по подбородку и упала вниз, чтобы тут же исчезнуть в трещинах брусчатки. Я досадливо поморщился и двумя пальцами стер оставшуюся на коже липкую дорожку. Кожа укоризненно колола пальцы двухдневной щетиной, как бы намекая, что пора привести физиономию в порядок. Когда с утра глянул в зеркало, оттуда на меня уставилось злобное инфернальное нечто, выглядящее на добрую тридцатку человеческих. В идеале должно быть лет на пять-шесть поменьше.
Слизнул с пальцев кровь и снова поморщился. Чтобы прокусить себе губу — нужно быть не только вампиром, но и победителем по жизни. В кавычках. Однако вампиризм тоже играет в этом деле не последнюю роль, клыки — это совсем не круто и весьма проблемно. Вампиры по десять лет тратят на то, чтобы не шепелявить как дебилы при каждой трансформации.
Так, что-то я увлекся, проклиная собственное ущербное существование в этом бренном мире. Напоминаю себе, что это не просто пешая прогулка, и зажимаю нужный камушек на браслете связи.
— Эрв, у тебя порядок?
«Да, командир! — бодро отрапортовал Эрв. — Только вот… а, забей».
Ну что за манера — обрываться на полуслове и вот так натужно отмахиваться? Раз ляпнул — значит, может быть важным. И нечего меня злить! Томная, мать его, дева!
— Что на этот раз? Говори уж.
«Да связь будто барахлит. Это ничего… мы ж в черте города, чья-то охранка кривая сеть искажает. Так бывает! Свяжешься с Восточной трибой на всякий случай? А то я что-то не могу…»
Я нахмурился и закусил губу. Моя знаменитая паранойя плевать хотела на то, что Эрвин книжек читает побольше и в охранках разбирается получше.
— Лады. Держи нос по ветру.
Сегодня мой черед отвечать за патрулирование. На день раньше, потому как Стефан куда-то испарился «по делам». Знаю я эти дела… сам не прочь порой придумать себе такие вот важные поручения. Но уж точно не сейчас. Я могу как угодно относиться к Аникаму, к жрецам, к Хаосу, но за воинов чувствую ответственность. В частности, за тех, кого выучил сам. А две из дежурных декурий как раз были моими учениками несколько лет назад. Сейчас они в числе лучших; Аникам справедливо утверждает, что я даю адептам хорошую базу. В отличие от того же Стефана — фехтует он толково, не спорю, но всё его преподавание сводится к: «вокруг одни бездари, только я умный и красивый, так что копируйте бездумно мою технику!»
Как и в дежурство других командующих, ничего не происходило. Да и дежурство заключалось в бесцельном шатании по городу; с декуриями связываюсь через оракул, предпочитая поблизости не светиться. Сейчас подпираю спиной нагретую за день стену одной из лавок, окружающих портальную площадь Центральной трибы, и пытаюсь не спать. Денек, как назло, вышел солнечный, поэтому на нос пришлось водрузить темные очки. Тут вам не южный берег, по очкам инстинктивно вампиров вычисляют. А в сочетании с алым шарфом конкретно меня не узнать — сложно.
«Ну и обнаглел же ты», — говорит обычно Рино, весело скаля клыки. Я только и могу плечами пожимать да хмыкать. Наглость — второе счастье? Ну, кому второе, а кому первое и единственное.
Спать охота. И крови. Жажда, не утоленная в полной мере, вернулась куда быстрее и оказалась сильнее, чем следовало: я был зол и срывался на всех без малейшего повода. Акс недавно чуть не схлопотал нож в глазницу, когда сострил над чем-то, чего уже и не помню. Повода на него набрасываться и правда не было, так что я даже выжал из себя извинения. Не при всех, конечно. Да и то потому лишь, что Акс — мой протеже, будущий воин кадрового резерва. Предпочитаю, чтобы резерв состоял из друзей, а не из врагов.
— Так, так… Восточная… на всякий случай… — помотал головой в попытке отогнать дремоту.
Восточная триба в порядке. Ловкач (долбаный любитель передряг, кошмар на мою голову!) авторитетно заявил, что он неусыпно бдит и смертельно скучает от невозможности надрать задницу какому-нибудь столичному выскочке, даже не умеющему держать меч. Вот ведь… неужели я таким был двадцать лет назад? Наорав на Ловкача для проформы, быстро проверяю остальных, на порядок более разумных. Всё тихо, но тишина теперь кажется какой-то неубедительной.
Не верю, — заявляла интуиция, устроив с паранойей романтические посиделки.
— О, да заткнись уже, — бормочу одними губами, прикидывая, не пора ли к мозгоправу. Предпочитаю слышать не дурацкие голоса, а тишину.