Нет, это не я такой умный, это Андрэ поведал. Ну, когда мы протрезвели и худо-бедно смогли делать вид, что ничего не изменилось. Я много нового узнал за последние дни, о да! Жаль только, радости особой эти новые знания не вызывают.
— Так что, у нас проблемы? — переспрашиваю, будто оно не очевидно.
— Надо искать герцогиню. Но я не думаю, что она согласится. Аникам было вспылил, но дядя доходчиво объяснил ему, как опасно переходить дорогу Шёльдам. К счастью для нас, Аникам всегда был трусом.
Надо же, какие смелые заявления. Стефан зыркнул туда-сюда с этаким заговорщицким видом и добавил негромко:
— Гро, ты мне до Бездны не нравишься. Но… всё происходящее не нравится еще больше. Такое впечатление, что Высший круг водит всех за нос. Вот скажи, почему они раньше не спохватились, что девчонка ни на что не годится?
— Возможно, надеялись на лучшее. На другие какие-нибудь артефакты. Почём мне-то знать?
— Да неужели тебе побоку?!
Я пожал плечами. В общем и целом… да! Чем жрецам хуже, тем лучше.
Хотя в словах Стефана и есть определенный резон. И неприятности он чует за версту — при условии, что эти самые неприятности касаются его высокородной персоны.
— Даже если всё так, как ты говоришь — что тут можно сделать? — интересуюсь скучающим тоном. — Не мне бодаться с Высшим кругом, и уж конечно не тебе. Так или иначе, мы оба с клеймом.
— Без толку с ними бодаться, — мрачно проговорил Эссельна. — Назад уже не повернут. А насчёт клейма… ну что ж, при надобности вспомни, что клин клином вышибают. Лично я — вспомню.
Одарив меня многозначительным взглядом, он резко развернулся и заспешил прочь от тренировочного сектора. А я хмуро глядел ему вслед. Клин клином, значит? У меня есть уникальная возможность в этом убедиться.
…как выяснилось, архимаг велел моему другу отправляться в Лоттари и там сесть на драккар. Ну, от драккара в нынешних судах одно лишь название, но всем лень переходить на обширную западную классификацию. Плавает? Плавает. С парусом? Так точно. Значит, будем звать драккаром. И не важно, что на драккарах ввиду их древности ни штурвала не было, ни кормовой надстройки с каютами, сидишь себе на именной лавке и веслом шуруешь. Зато слово красивое, как Ника любит говорить в таких случаях.
Так в чём заключалась идея? Все знают, что море, как остров Шлотсюрт или Железный Лес, воплощает силы Хаоса. Телепортация и прочие чары общего применения в море не работают. Совет архимага вполне разумен и закономерен. Только вот…
— Складно получилось! — Рес дернула сонную рысь за кисточку на ухе. Ника тут же в неудовольствии зашевелила ушами. — И когда же ты понял, что никакой следилки в помине нет?
— А никак. Меня на борту просветили.
Тут уж я проявил чудеса сообразительности.
— Вестергор взял тебя на борт, не так ли?
— Да, к нему меня и отправил тот магистр… как же его? Имя на языке вертится.
Я равнодушно пожал плечами. Имя какого-то там магистра лично мне до фонаря.
— Ну да, там больше и не на кого положиться, кроме как на Вестергора. Его малахольный сынок наверняка тебе что-нибудь мутное поведал…
Порталы — дело хорошее, но большие грузы через них не переправить; только то, что можешь унести. Торговых суден у магов не так уж много — опасное это дело, даром что нынче плавают чуть ли не на мелководье. Время от времени обязательно кого-нибудь утянет в открытое море и потопит. Йонас Вестергор, мой хороший знакомый, — самый живучий из всех морских чертей. В чём его секрет — никто не знает, но я предполагаю, что сын его играет здесь не последнюю роль. Уж больно у Тао дар необычный.
— Тао не малахольный! — тут же бросился на защиту Андрэ. — Он просто воспринимает мир несколько иначе… издержки дара. Да и потом, где бы я сейчас был, если бы не Тао?
Ну ладно, Тао можно верить. До того момента, когда кончаются связные предложения и начинается невнятный пророческий бред.
— И что же он?
— Велел высаживаться в Вальдесе, а в Иосхельм и близко не соваться.
— Тебя наверняка ждали в Иосхельме, — пожал плечами я. Закусив губу, Андрэ резко сорвался с места и отошел к окну.
— О да, и я даже знаю, кто! Когда я еще был в Элькоре — получил истеричное письмо от эрола Орбана, где тот винил во всём «коварные происки Скаэльды». Тао потом из письма сделал кораблик — лишь на то оно, по сути, и годилось. А мне велел отыскать в Вальдесе розу на крови грифона в окружии розовой стали.
— Чего? — невольно фыркаю. — Что это за бредятина?
— Ты что, герба Скаэльды никогда не видел? — Дара закатила глаза. — Так там, чтоб ты знал, роза и грифон. Это кеннинги, обозначающие скаэльдских герцогов, — Кровавая роза и Черный грифон.
— Роза «кровь грифона», — пропел Рик. — Результат отличной селекции!
— Результат отличной селекции, — мрачно повторила его сестра. — И сколько ты нас искал?
Андре рассеянно пригладил волосы и продолжил:
— Две недели вслепую шатался по городу, пытаясь нащупать магическую нить нашей кровной связи. Если бы еще я понимал до конца, как это сделать и что такое Тао сморозил насчет стали! Только ободрав руку о цветочный орнамент на ограде вашего дома, я понял. И тогда же нить связи натянулась. Я вдруг осознал с уверенностью, что ты там, внутри. И… всё. А потом… ну, сама понимаешь, моя внешность располагает к проклятию от кровника, а не к приветствию.
— А что не так с твоей внешностью? — поинтересовалась Дара.
— Я почти копия великого Рамира. А при желании и от «почти» ничего не останется.
Кое-как избавившись от рысьей баррикады, Рес подошла к Андрэ и потянула его за плечо, побуждая повернуться к ней. И он послушно обернулся.
— Сам ведь понимаешь, что тебя провоцировали на конфликт со Скаэльдой?
— Ну, я всё же не дурак. У Скаэльды было несколько лет, чтобы меня прикончить, я там учился!
Рес кивнула, соглашаясь. Я вдруг отчетливо понял, что эти двое станут как минимум хорошими друзьями. И меня сама мысль об этом почему-то совсем не обрадовала.
— Эвклид весьма изощрен в убийстве. Садизм, изобретательность и собственный стиль… он во многих отношениях ничем не лучше какого-нибудь маньяка.
— Думаешь, за этим стоит Эвклид?
— Я не думаю — знаю. Его почерк узнаваем — стравить кровных врагов, чтобы один убил другого, а самому тем временем сидеть в белом балахоне умному-красивому. Он… как бы сказать… видит в этом иронию. Считает себя большим ее ценителем. Когда он мстил нашему прадеду за ментальную ловушку в Резиденции — обездвижил его и заставил так же сгореть несколько раз подряд. А уж потом, когда Бёльверк уже не отличал иллюзию от реальности, поджег по-настоящему.
Даже меня пробрало, стоило представить такую смерть. Изощренность в убийстве — не по моей части; есть в этом что-то постановочное, несерьезное и чересчур жестокое. Не одобряю, короче. Но Эвклид! Да чтоб меня молотом Тора! Этот пресветлый праведник с благообразной рожей!
— Какой-то иерофант совсем не пресветлый получается, — озвучиваю наболевшую мысль.
— Он таким никогда и не был. — Вернувшись в человеческое обличие, Ника сгорбилась в недрах освободившегося кресла, обняла коленки и устало прикрыла глаза. Спутанные волосы наполовину скрывали лицо, осунувшееся то ли от излишнего волнения, то ли от усталости. — У меня от него мороз по коже. От него и от его якобы светлых храмов. Даже порог их переступить не могу.
Рик одарил озадаченным взглядом ее белобрысую макушку, будто взвешивая сказанные слова и пытаясь найти в них что-то важное. Потом кивнул собственным мыслям и снова принял отрешенно-угрюмый вид.
— Но зачем Эвклиду убивать тебя? — задал я вопрос, вызывающий бурю непонимания. — Ты же сидел себе в приграничье, не отсвечивал. Подумаешь, целителишка с комплексом всеобщего благодетеля.