— Я уже сказал, — отцепляю его руки от себя со скучающе-брезгливой миной, — что верен самому себе. Давай и ты будешь со мной честен? Хочешь сказать, она бы ушла отсюда живой? Извини, меня бы немного расстроил хладный труп сопливого ребенка, с которым я нянчусь.
— Разумеется, ушла бы, — уже спокойно ответил он. — На девчонке метки, об этом тебе тоже наверняка известно. Отмеченного джинном сложно убить, знаешь ли! Я бы даже сказал, это невозможно. Магия меток не дает нанести вред джинновой закуске: брось в нее нож – и он отлетит в сторону! Подошли убийцу – и его самого кто-нибудь прикончит!..
— Но я-то этого не знал, Ренар, чтоб тебя!
Ренар одарил меня язвительным взглядом. «Не знал? Ты и задницу свою без указателей не отыщешь», — явственно читалось в глубине его блеклых глаз. Представил, как хрустит под моими пальцами сломанная шея подонка; жить стало чуточку легче.
— Твой первый промах я сохраню в секрете. Но в следующий раз ты, уж прости за банальность… пожалеешь, что родился на свет. Как, впрочем, и если не выучишь свое место. Ступай.
Я «ступать» не спешил, примерзнув к месту от удивления.
— И всё? Я думал…
— Тебе это вредно! Видишь ли, ты так легко отделался еще и потому, что девчонка нам не нужна. И не была нужна раньше. Взгляни сюда!
Ренар отошел в сторону, я же зацепился за плиту алтаря непонимающим взором. И тут же почувствовал, будто меня этой плитой огрели по темечку.
— Как?!
— Легко и просто. Остальное уже не твоего ума дела.
Рядом с синим треугольником дома Фалаэда горел зеленовато-бурый знак Натиссоу.
— Велики были те времена, когда Сварталфхейм был разделен на королевства! — вещала Илси голосом, нетвердым после четырех наперстков виньяка. Сей напиток она подворовывала — не без магии, конечно, — с ближайшей винокурни. Я меланхолично слушала эти пафосные речи, наглаживая кота. Интересно, она когда-нибудь меняет репертуар? — Твой дом был приближен к правящему дому альвов! Вот имя, что произносили с благоговением: Джемма Натиссоу, верная советница архонта Беара! То была женщина выдающихся достоинств! Не чета вам, жалкие вымески маговской крови!
Выдающихся достоинств? Где-то у нас завалялся портрет Джеммы. А я-то думала, художник приврал слегка, изобразив эдакую парочку лоэмских дынь в вырезе ее платья.
— Ты разве застала времена Джеммы, пьянчуга?
— Я, разумеется, не настолько стара! — возопила фея то ли гневно, то ли кокетливо. — То была не я, а моя двоюродная тетушка!
— Подозреваю, что в один прекрасный день она утонула в винной бочке, — проворчала я, — и ее заменили тобой. Всё, не мешай!
В юбилейный сотый раз вдумчиво изучила каракули, написанные под диктовку Илси. Попыталась изобразить описанное, но то ли человеческие пальцы под такое не заточены, то ли фейка меня дурит.
— И как мне, по-твоему, сотворить жест активации, если он противоречит законам человеческой анатомии?
— Это твой мизерный мозг противоречит законам анатомии! Ты всё делаешь не так!
Кот у меня на коленях — Инори, я быстро наловчилась их различать, — приподнял голову и плотоядно глянул на Илси. Та на всякий случай отлетела повыше и показала коту неприличный жест. Инори на дешевую провокацию не повелся, лишь зевнул да перевернулся на спину, вытянувшись во весь немалый рост и подставив пушистый живот. Послушно его погладила, затем со вздохом уставилась на крылатую пакость.
— Слушай, ну я же стараюсь понять! Ты объясни нормально!
— Катись ты в Бездну, бешенство кошачье! — фея обняла наперсток со страдальческим видом. Ее крошечное острое лицо выражало такую обиду, что мне, видимо, полагалось пойти и утопиться; благо море недалеко. — Я всё прекрасно объясняю!
Да уж. Так прекрасно, что впору сесть рядом и тоже напиться. Может, тогда станет понятно, чего от меня хотят? Взгляну на мир глазами мудрого наставника, так сказать.
— Илси, — послышалось со стороны лестницы, — у меня для тебя плохие новости. Ты на самом деле отстойно объясняешь! Она даже базовых элементов не знает, а ты сразу жестами закидала…
— Так займись этим сам, милый ты наш всезнающий мальчик!
Рик плюхнулся за стол рядом со мной, давя зевок.
— Теперь я так и сделаю. Очисть мое воздушное пространство, перегар антропоморфный!
Фею тут же как ветром сдуло. Рик с привычной доброжелательностью заверил, что всё очень просто. Выяснилось, что все описанные жесты — составные, и строятся они на полудюжине базовых. В самом деле, изобразить их оказалось не сложнее, чем средний палец показать.
— А почему она мне не объяснила так же, по кусочкам? — ворчу, недовольная тем, что потеряла зазря почти час времени. Рик со вздохом помотал головой.
— Фея, — сказал он тоном, будто бы это всё объясняет. — Они кажутся куда более разумными, чем есть на самом деле.
— Кого-то они мне этим напоминают.
Не буду я делать вид, что всё в порядке! Пусть даже не надеется.
— Понял, понял, — ничуть не обиделся Рик. — Я был неправ.
— О, серьезно?!
— Воробей, ну не будь ты такой злюкой! Давай дружить!
Дружить? Не хочу! Не буду! Он, видите ли, был неправ… Нет-нет, это нечестно — делать такое трогательно-жалобное лицо, когда я злюсь! Желание ненавидеть Рика до конца моих дней резко пошло на убыль. Ника, Ника, слабоволие погубит тебя раньше срока!
— Ну и чем ты занимался всё это время?
Интересный вопрос! Хоть и не совсем в тему. Последние недели Рик то и дело где-то пропадал, по возвращении ночевал в куче книг, подобно Даре, и был до того сварливым, что даже Рес к нему лишний раз не совалась.
—Ты мне подкинула очень интересную мыслишку. — Когда это я умудрилась, интересно? Влепив по физиономии? Нет, как-то сомнительно. — Я, стало быть, ее обдумывал. И вот, наконец, разобрался!
— То-то ты резко подобрел! — не удержалась я. — Чудесное исцеление побитого самолюбия?
Рик одарил меня своей сияющей улыбкой — впервые за долгое время — и протянул руку, чтобы дернуть легонько мою без того неряшливую косичку.
— Будет тебе, воробей! Я предупреждал — характер у меня сволочной. Но хоть я и сволочь, а когда тебе плохо, то мне тоже совсем не весело.
Я упрямо глядела на листок с каракулями. Тоже мне, страдалец. Кому какое дело, плохо мне или нет?
— Чтобы ты теперь обо мне ни думала, я… забочусь о тебе. Волнуюсь. И ведь сам до недавнего времени думал, что вся моя любовь, всё внимание, весь я — только для Рес, и ни для кого больше. А на деле выходит…
Вздохнув, он вдруг поднялся на ноги с поспешностью, явной и оттого комичной.
— Ты потренируй составные, ладно? Я буду часа через два, Рес тоже из Скаэльды вернется, тогда и пообедаем.
Он ушел, а я в смятении уставилась на лист бумаги, всё еще зажатый в моих чумазых пальцах.
Вывернул мне все мозги наизнанку — и предлагает составные потренировать. Просто нечто, а не парень! Рик, одним словом.
— Видимо, в их семье нашелся кто-то еще, — задумчиво проговорил Андрэ, застыв с длинной деревянной ложкой в руках. Он варил какое-то лечебное зелье в закутке, что при воображении сойдет за кухню. — Другой маг с наследием, понимаешь? Иначе и посох передать некому… Поэтому, возможно, только Блэйду пришло в голову на Нику броситься. Попытался сумничать, а вышел сплошной идиотизм. Блэйд такой Блэйд.
Когда я ни черта не понимаю — спрашиваю у Андрэ. Вот и сейчас он почти тут же сообразил, что да как. Но что, получается, любая химера с наследием подойдет? И моя суета с близнецами Айвери не имела смысла? Впрочем, мне изначально дали наводку на Кастора. Его я и приволок, как послушный мальчик на побегушках.
Люк, кстати, неплохо себя чувствует. Рес его отправила в Скаэльду, изучать артефакторику. Оно и к лучшему… Люка я, конечно, спас, но его брата — убил. Какие бы ни были обстоятельства, не думаю, что ему хотелось обитать рядом с убийцей Кастора.
— Черт с ними теперь. Главное, Ника в порядке, — подвел я итог.