— На твоей памяти мощнейший ментальный блок. — Он осторожно погладил Рес по плечу. Она вздрогнула, но не отстранилась. — Ты поэтому пришла.
— Вёльва сказала, у тебя мы найдем некие вопросы, ответы и ключи от Хаоса, — вспомнил я — кажется, почти дословно. — Ты-то лучше нас должен понимать, что имела в виду эта карга предвечная.
— Я и говорю — на памяти… Антарес, так тебя нарекла магия рода? — на ее памяти блок. Его нужно снять — и всё встанет на свои места. Будут вам вопросы с ответами; будут и ключи от Хаоса.
— Но кто наложил блок?! — вспылила Рес. — Кто, Таури? Скажи мне!
Он сокрушенно покачал головой.
— Ты уже знаешь.
Рес некоторое время вдумчиво созерцала пятна крови на платке.
— Он не мог, — чуть слышно возразила она — и, к моему ужасу, всхлипнула. — Нет! Он умрет, но меня не предаст!
— Разве это предательство? Он просто защищает тебя. От всего мира и от себя самой. Другое дело, что ему это нужно больше, чем тебе. Как и ваш отец, Аларик бывает крайне эгоистичен в своей заботе.
Ну разумеется, о ком еще они могли говорить? То-то Рик так нервничал.
— И поэтому он с Феликсом за моей спиной козни строит, скотина лохматая? Защищает меня так?!
— Всё это сложно, Антарес. Спроси у него сама.
— И то верно.
Рес встала, утерла лицо, зареванное и злое, тыльной стороной ладони. А потом исчезла с короткой яркой вспышкой.
— Стой, — отрывисто велел Тао, не успел я даже дернуться с места. — Нас ждут в другом месте.
— Море волнуется раз… — бормотал Рик, рыхля песок сучковатой палкой. В локте от него волна, сердитая и шумная, снова накатила на берег. Скаэльдские берега до странного непохожи на солнечное побережье Вальдеса, равно как столичные амты ничем не напоминают живописную разруху нечистых земель.
Рик сам не знал, почему вдруг его сюда потянуло. Разве что не хотел расстраивать Нику скандалом, к которому уже морально приготовился. Она и без того убита горем. Какой бы ни была Жанин, Ника ее любила.
«Любишь-то ты всяких уродов, воробышек, — подумал Рик сокрушенно. — Жанин, Гро… меня».
— Почему ты здесь?
Появление Рес он уже давно почувствовал. Просто ждал, когда она заговорит.
— Я не знаю. По дому соскучился, быть может. А ты нет?
— Нет у меня дома — и не было никогда! Я вечно не на своем месте, уж ты-то об этом прекрасно знаешь.
Рик со вздохом обернулся. Лицо Рес выражало глухое безразличие ко всему вокруг — и к брату в частности.
Он, правда, знал, что эта каменная физиономия и ломаного медяка не стоит.
— Теперь ты ненавидишь меня? — его тон под стать ее виду.
— Я злюсь. Обычное состояние для драуга; мы вечно злы на весь мир за то, что нам не дали спокойно умереть. — Рес передернула плечами и повторила чуть слышно, с ожесточением: — Я злюсь. Я так злюсь, что могла бы тебя убить. Злюсь, что остановилась бы в последнюю секунду, не убив. Злюсь, что не могу тебя всерьез ненавидеть, хотя ты, братец, чертов лживый подонок! Извращать мои воспоминания, скрывать их от меня два десятка лет! Как ты мог?!
Рик пару раз крутанул в руке палку, потом отбросил куда-то в сторону. Раздался всплеск, едва различимый за шумом прибоя.
— Нет того, чего я бы не смог ради тебя. Я ведь люблю тебя… так люблю, что самому страшно, — сказал он. Лицо Рес перекосилось то ли от злости, то ли от едва сдерживаемых рыданий — и это было как удар под дых. — Иногда мне хочется уничтожить всех людей в мире, чтобы остались только мы вдвоем. У меня даже есть несколько идей, как это можно осуществить… но тут вылезает это треклятое «не будь таким эгоистом, Рики». И я честно старался не быть! Только как не быть-то, когда знаешь: стоит мне снять этот бесов блок — и вся привычная жизнь рухнет в Бездну! Да еще и отец с Вольдом: если она не вспомнит, ей же будет лучше, не делай сестре больно, ты должен ее защищать…
— Они знали?
— Разумеется, они знали, Рес! Нам по шесть лет было, когда это случилось. Твой блок — мое первое ментальное колдовство; это потом я усложнял его всё больше и больше.
— Они знали, — повторила Рес, будто не услышав последней реплики. — Разумеется, когда это Вольд чего-то не знал?
— Не сваливай на них всю вину! — сердито велел Рик. — Не надо, Рес. Я понимал, что моими чувствами манипулируют. Понимал и все равно продолжал лепить новые ментальные блокировки у тебя в голове, потому что так было проще. Я не только подонок… я трус. Малодушный слабак.
— Уже неважно, кто виноват, — ее голос звучал устало, блекло, будто бы вся злость улетучилась со сквозняком, схлынула вместе с очередной волной. — Ты вовсе не слабак и не трус. Я не ненавижу тебя, Рики. И обязательно прощу… когда-нибудь. А теперь сними этот блок, чтоб его, и разыщи мне Феликса.
Аникам нашелся на обрыве, возле алтаря. Там же собрался почти весь Высший круг, а еще Десятка мечей, теперь уже включая меня. Где-то на опушке леса маячили воины кадрового резерва.
Кажется, у нас тут вечеринка наметилась.
— Где ты шлялся, Александр? Ты нужен был здесь! — заявил Аникам, стоило мне только появиться. Не дав огрызнуться, он спросил: — Кто это с тобой?
«Сынок капитана Вестергора», — хотел сказать я. Но меня опередил Тао.
— Гоуди, — разнесся над обрывом, подобно ветру, его чистый мелодичный голос. — Я Гоуди, в моей крови искра огня и дуновение ветра. Смерть моя богам не была угодна, но мое присутствие — необходимо.
Ну спасибо, — подумал я, с трудом выйдя из ступора. Хоть бы предупредил, малахольный.
Серебристый треугольник Воздуха загорелся на мраморной плите, Тао был отпущен с миром. На ходу перевязав руку всё тем же вышитым платочком, он маячил неподалеку, изредка окидывая наш неровный строй загадочно-меланхоличным взглядом.
— Смотри-ка, — заговорщицки протянул Стефан, — парню приглянулась Ольга.
— Извращенец, — констатировал я. Хотя где-то в глубинах подсознания и бродила мыслишка — кощунственная! — о том, что Ольга симпатичная.
— Как тебе удалось его отыскать?
Я пожал плечами и неохотно ответил:
— Он меня сам нашел. Было дельце в порту людишек, там и повстречались.
— Дуракам везет, — вздохнул мой вечный соперник. — Полагаю, теперь тебя перестанут подозревать во всех смертных грехах. Какая жалость!
— Спасибо за одобрение, Стини! — язвительно благодарю. — Кстати, а на кой нас всех сюда согнали?
— Какая-то важная встреча, — туманно откликнулся Стефан. — Даже Ренар здесь.
Только Ренара нам и не хватало для полного счастья. И почему это у него такой довольный вид?
— Не нравится мне эта рожа, — озвучиваю вслух. Стефан многозначительно хмыкнул.
— Празднику радуется! О, ты что, забыл? С двухсотлетием Ковена тебя, ублюдок.
— Тебе того же, принцесса.
Я и в самом деле уже забыл. Ну да, всё верно, тридцатый день, седьмой месяц. А следом сразу же первое августа — Лунаса, праздник урожая. Ведьмаки напьются и опять запалят кострище на площади в Центральной трибе (ночная стража нажрется тоже и присоединится к веселью), а Амарис снова испечет огромный черничный пирог и будет в меня запихивать, вопя: «Имела я в виду твой отвратный вампирский аппетит!»
— …как это ты догадался, что сегодня здесь будет наследник Гоуди? — донесся до меня голос Аникама. Тот подозрительно глядел на Ренара, который, в свою очередь, с одухотворенным видом пялился на горизонт.
— Я знал, — ответил Ренар. А я едва не поперхнулся: ну откуда он мог знать, если даже я не догадывался, что так будет?! Вот ведь пройдоха.
Хм. А вдруг и правда знал? Тогда всё это вдвойне подозрительно. Меня никак не покидает чувство, что сегодняшний день ничем хорошим не кончится.
— Разве Гоуди не Дом Огня? — негромко уточняю у Стефана. Тот в задумчивости потер подбородок.
— Они часто женились на сильфах.
— Значит, химера из их дома может и в Огонь наследовать?