Неслышными шагами к герцогу Вальдоны приблизился канцлер Вескард и пригласил его подойти к трону. Ведомый канцлером, Рихемир прошёл среди расступившихся перед ним сеньоров и наконец уселся в заветном кресле. На мгновение он замер и закрыл глаза, ибо от переполнявшего его душу восторга вдруг закружилась голова: оказывается, это так приятно быть могущественнее всех. Затем, вспомнив, что ему предстояло сделать, встряхнулся, беглым взором оглядел присутствующих и с неудовольствием заметил, что среди них нет вдовы Фредебода и её брата.
— Мессиры, некоторые из вас, — начал Рихемир, обращаясь к сеньорам, — упрекнули меня в том, что я нарушил вековые традиции коронования, но теперь я готов ответить вам, чем было вызвано моё решение. Мне стало известно, что Раймунд Блокула тотчас после смерти короля Фредебода отправил в свои владения гонца, который, к счастью, был перехвачен моими людьми. В послании, которое вёз гонец, граф Монсегюра обращается к своим вассалам с призывом собирать войска. Здесь, в самом дворце, сердце Ареморского королевства, также готовится заговор. Бывшая королева Розмунда, отказавшись принять последнюю волю своего супруга, собирает вокруг себя союзников: одних подкупает золотом и щедрыми посулами, других — своими чарами. Как видите, мессиры, для меня дорог каждый час, ибо цена его — королевская власть!
Рихемир говорил уже как настоящий государь: в его голосе звучали уверенные нотки; даже внешне он как бы приобрёл особую властность. Всем своим видом он будто опровергал общепринятое (и, в общем, справедливое) мнение, что сила короля не в троне, на котором он восседает, а в его умении править страной.
— Венчать, скорее венчать! — воскликнул Теофиль Бюррей, королевский казначей и известный придворный льстец, всегда державший нос по ветру. Поклонившись Рихемиру, он прибавил с подобострастным смирением: — Ваш час пришёл, государь. Не медлите!
И указал на древнее военное знамя, Орифламму, Священную хоругвь, сделанную по образу того огненного полотнища, которое Клодин, перед тем, как стать первым королём Аремора, увидел на небе.
Рихемир поднялся с трона и стал на колени перед Орифламмой; простирая руки к багрянцу знамени, на котором золотистыми нитями был вышит трискель, он воскликнул:
— Отныне и до последнего вздоха клянусь править Ареморским королевством в согласии с древними законами, клянусь почитать Великую Троицу Богов, клянусь не угнетать народ и содействовать процветанию страны!
Из тени колонн выступили облачённые в одежды белые, как снег, с зелёными полосами по краям, служители главных богов. Шепча молитвы, они омыли лоб и руки Рихемира освящённой водой из тайных подземных источников. После этого служитель бога Муна вручил ему золотой скипетр, служитель богини Тэрры — золотой диск, символ земли, а служитель бога Сола возложил на его голову корону, богато украшенную драгоценными каменьями. Затем сеньоры преклонили перед ним колени и принесли вассальную присягу на верность. Все приветствовали нового короля Аремора и подчёркнуто торжественно выражали ему свою покорность.
Увидев, как новоявленный государь кончиком языка нервно облизывает губы, кравчий поспешно поднёс ему кубок вина. Рихемир выпил его с жадностью. После вина он почувствовал отраду и успокоился. Обряд коронования был успешно окончен.
У двери своих новых — в королевском дворце — покоев Рихемир неожиданно столкнулся с человеком в чёрной одежде, подпоясанным верёвкой, с лицом исхудалым и жёлтым, как воск. Человек — не то монах, не то бродяга — вынырнул из тёмного угла коридора и едва ли не бросился королю под ноги.
— Мессир… государь, — с придыханием заговорил он, не решаясь поднять коротко остриженную голову, — наконец-то!.. Наконец-то мне удалось встретиться с вами наедине… Я узнал, как вы просили, о чём король Фредебод говорил перед смертью с мастером-приором Тарсисом…
— Тише, тише! — зашипел Рихемир на человека в рясе и беспокойно огляделся по сторонам.
Человек хотел было снова стать на колени, чтобы поцеловать руку короля, но тот его удержал.