— К чему вы клоните, мастер Тарсис? — спросил Эберин, и в его суровых тёмных глазах появилась настороженность. — Уж не призываете ли вы меня к мятежу против Рихемира?
Тарсис промолчал, но взгляд, который он не сводил с лица графа, был красноречивее любых слов.
— Вы сошли с ума! — резко проговорил Эберин. — Поднять мятеж против Рихемира, которому король Фредебод в здравом рассудке и твёрдой памяти завещал престол Аремора, детский самообман. С того момента, как на его голову возложили корону, он так вцепился в трон, что стащить его оттуда можно, только отрубив ему обе руки. Сеньоры присягнули Рихемиру на верность: ведь по линии своего отца, герцога Вилембода, он единственный кровный наследник короля Клодина.
— Не единственный, — так же тихо и вместе с тем неожиданно твёрдо возразил мастер-приор. И поспешно прибавил: — Я должен рассказать вам нечто очень важное — тайну короля Фредебода, которую он раскрыл мне в свой предсмертный час.
После этого старик снова наклонился к графу и зашептал, приставив ко рту сухонькую ладонь, точно боялся, что его слова разлетятся по воздуху и достигнут ушей недругов.
Несколько мгновений Эберин и Тарсис молча смотрели друг другу в глаза.
— Нас поддержат бароны Галеарты, бывшие владельцы Вальдонского герцогства, — немного погодя продолжил мастер-приор, — их ненависть к Рихемиру вполне объяснима: они жаждут вернуть себе Вальдону. А также Альбуен, правитель Фризии. Мы поднимем свободолюбивых фризов против Рихемира.
— Фризов против Аремора? — возмутился Эберин. — Никогда!
— Выхода нет, — отрезал мастер Тарсис. — Или мы Рихемира, или он нас, а заодно и всё Ареморское королевство. На кого нам ещё надеяться?
— Чего вы ждёте от меня? — после короткого раздумья спросил Эберин.
— Наследнику короля Фредебода нужны защитники. Нам необходимо объединить все силы в одних руках, избрать военачальника, привезти наследника во дворец и продиктовать его права Рихемиру. Я верю вам, Эберин, больше никому я не доверил бы столь важное поручение. Вы, прославленный маршал Аремора, станете во главе армии союзников — рыцарям и солдатам нужно имя. Но сначала вам нужно отправиться за наследником. — Тарсис выдержал паузу и, глядя графу прямо в глаза, сказал: — Эберин, друг мой, дайте свой ответ сейчас же: вы принимаете моё предложение?
— Вы сказали, что Фредебод совершил ошибку, потому что у него не было выбора. К счастью, у меня выбор есть. Мастер Тарсис, я выбираю Аремор.
— Благодарю вас, мессир, — подавив вздох облегчения, произнёс старик и склонил голову перед Эберином, графом Ормуа.
Когда мастер-приор уходил, Эберин протянул ему меч:
— Вы забыли «меч правосудия»!
— Оставьте его себе, — ответил Тарсис, не оборачиваясь.
Глава 6
Ирис хорошо запомнила тот день.
Щёлкнул замок, лязгнул запор, и скрипя на ржавых петлях открылась тяжёлая дубовая дверь.
— Помнишь мои слова, детка? — раздался в сыром полумраке голос Хэйла, в котором звучали радостные нотки. — Вот и пришёл твой час покинуть эту проклятую темницу…
— Скоро ли утренняя служба? — вскочив на ноги, первым делом спросила истопника Ирис; сон слетел с неё в одно мгновение.
— Колокола зазвонят через час, — не подозревая ничего дурного, ответил Хэйл и — тут же был вынужден посторониться, пропуская Ирис к выходу из кельи.
— Успею! — на бегу крикнула девушка, выскочила из подвала, а оттуда — стрелой, как была босая, в одном подряснике, на двор.
Мысленно Ирис уже была за стенами Приюта Разбитых Судеб, в лесной чаще, с забавным и неуклюжим Тайгетом. Девушка и сейчас представляла птенца таким, каким оставила его в тот день, когда за опоздание к обеду была наказана десятидневной пыткой в подвале.
— Куда ты?! Опомнись! — кинулся за девушкой растерявшийся поначалу Хэйл. Потом остановился, махнул рукой и вдогонку лишь напомнил ей: — Вот за это тебе от матушки настоятельницы так попадёт, что и знать не будешь, на какую половинку сесть!
Но Ирис уже не слышала его: девушка бежала к монастырской ограде, зная, что ворота откроют только после полудня. Она увязала в рыхлых сугробах, падала, поднималась и снова бежала под свист ветра в ушах.
Вскоре она перелезла через серую каменную ограду и упала по ту сторону в пористый подтаявший сугроб. Хотя солнце с каждым днём припекало сильнее, и снег на открытом ровном пространстве плавился под его горячими лучами, как воск от пламени, земля была ещё мёрзлой. Но босая Ирис не чувствовала холода. Она стрелой помчалась к лесу, над которым стояла, точно прозрачная пелена, синеватая мгла…