— Ради этого я и приехал, — Эберин умолк на время, будто размышлял, как лучше приступить к разговору. Потом, подавшись к фризскому вождю, спросил: — Скажите, я могу встретиться с вашей дочерью Аралуен?
На измученном лице старика промелькнула скорбная тень.
— Аралуен покинула эту землю, — прошептал он еле слышно. И, неожиданно повеселев, прибавил: — Но скоро я увижусь с ней снова в мире наших духов-предков и обниму, чтобы больше никогда не расставаться. Что бы вы хотели ей передать?
— А ваша внучка? — встревожился Эберин, не ответив на вопрос фризского вождя. — Можно её увидеть?
— Знаете, если бы кто-нибудь обратился ко мне к такой просьбой ещё два назад, я бы сказал, что это невозможно, — тяжело вздохнув, начал отвечать Альбуен. — Шестнадцать лет назад, когда Аралуен с младенцем на руках появилась у порога Большого дома и рассказала, по какой причине король Фредебод отправил её домой, я принял решение, которое одни мои соплеменники одобрили, а другие ещё долго порицали меня за него, убеждённые, что я накликал беду на свою дочку. Я велел распустить слух о том, что Аралуен и её ребёнок погибли по дороге в Туманные Пределы: мне хотелось, чтобы её враги в королевском дворце навсегда забыли о ней и о её ребёнке от Фредебода. Те из фризов, которые упрекали меня в этой задумке, говорили, что слухи о гибели Аралуен и малышки достигли не только Аремора, но и демонов смерти. Я же уверен, что подарил своей дочери одиннадцать лет жизни… И ещё я знаю, что вовсе не демоны смерти прислали за ней своего посланника: тот, кто явился, чтобы забрать у Аралуен жизнь, выполнял поручение королевы Розмунды. В тот день Аралуен вместе с дочерью ушла в лес собирать ягоды — там, в густой чаще, её и настиг убийца, девочка же чудом избежала участи своей матери. Она углубилась в лес, который знала, как свои пять пальцев, и не видела, как убивали её мать, а убийца не увидел её… Он её не нашёл… Когда вечером люди из селения отправились на поиски моей дочери и моей внучки, им пришлось долго выманивать девочку из зарослей колючего кустарника, в котором она спряталась… В тот же день я отправил внучку подальше от беды в монастырь у Девичьего озера. Я хотел сохранить ей жизнь в обмен на её отречение от мира и монашеский постриг. Но Судьба распорядилась иначе: Ирис оказалась моей единственной преемницей, и теперь от неё самой и от того, кто станет её мужем, зависит будущее фризского народа.
— Вы удивитесь, мой друг, — выслушав вождя, сказал Эберин, — но от вашей внучки зависит также будущее Ареморского королевства.
Альбуен беспокойно задвигался под медвежьей шкурой; взгляд его бледно-голубых глаз выражал растерянность, смешанную с тревогой.
— Эберин, за последние два дня я уже дважды слышу эти слова. Вы второй человек, который жаждет увидеться с моей Ирис: только вы говорите от имени мастера Тарсиса, а тот, другой, послан самим королём Рихемиром. Но меня больше удивляет даже не это, а то, что среди моих людей, как оказалось, есть такие, которые не умеют хранить тайны. Болтливый фриз — уже предатель. Тот, кто сказал Рихемиру, что дочь Фредебода жива, нанёс удар в спину мне и моему народу…
— А вот я сомневаюсь, что Рихемира навестил кто-то из ваших людей, — помолчав, раздумчиво произнёс Эберин. — Думаю, о существовании наследницы Фредебода ему донёс шпион, которому каким-то образом удалось подслушать исповедь умирающего короля, предназначенную только для ушей мастера-приора. О том, что его дочь жива, Фредебод узнал перед самой смертью и рассказал об этом мастеру Тарсису, тем самым вверив в его руки судьбу Аремора. Если бы ваша тайна была раскрыта раньше, то не Рихемира, а вашу внучку короновали бы на ареморский престол — как единокровную наследницу Фредебода.
— И тогда королева фризов стала бы править всем Ареморским королевством! — восторженно воскликнул Дван, невольно вступая в разговор своего вождя с гостем.
— А чем же Рихемир не угодил ареморскому народу? — спросил Альбуен, пристально глядя на Эберина. — И разве последнее волеизъявление короля Фредебода подлежит обсуждению?
— У вас короткая память, мой друг! — искренне удивился Эберин. — Рихемир, в отличие от своего дяди, презирает всякие мирные договоры и стремится подчинить своей власти соседние с Аремором земли. Он начал своё правление с того, что приказал сеньорам готовиться к походу и объявил войну Бладасту Маконскому, а также пригрозил гистерийским племенам. Следующей его жертвой могут стать фризы: ведь он давно ненавидит вас…