Фредебод, укрытый пышным одеялом из золотой парчи, обводил стоявших у его ложа людей затуманенным смертельным недугом взглядом. Его бескровное лицо казалось погребальной маской; мерцающий в зловещем полумраке свет факелов превращал королевскую опочивальню в преддверие гробницы. Король долго молчал, разглядывая собравшихся вокруг его смертного одра приближённых; колеблющееся пламя факелов выхватывало из мрака то одно, то другое лицо.
Розмунда, высокая женщина в расцвете лет, с прямой спиной, с лицом странным, но притягательным: высокий белый лоб, над которым неизменно вздымался начёс тёмно-рыжих волос, длинный нос с горбинкой, маленький подбородок и яркий рот со слишком выпуклой капризной нижней губой. Брат королевы, Раймунд Блокула, такой же высокий, длинноносый, с глазами, полными хищной зоркости, осторожный и хитрый как лиса. Канцлер Вескард, с широким лицом, на котором лежала печать горечи познания, с вечно опущенными, как будто в бесконечной скорби, уголками губ; сын бедного землепашца, этот сдержанный и угрюмый человек достиг вершины власти упорством и твёрдостью характера. Великий мастер-приор Тарсис, с плешивой головой, но на удивление густой, хотя полностью седой бородой, с мягкими морщинами, с хитроватым и ласковым прищуром глубоко посаженных тёмных глаз. И, наконец, ещё один отпрыск королевского рода — герцог Рихемир: светлые мягкие, как шёлк, вьющиеся волосы, гладко бритые щёки, крупный крючковатый нос, толстые губы сластолюбца.
Но вот Фредебод заговорил, и его подданные ближе придвинулись к подиуму, на котором стояло королевское ложе, придвинулись, дабы не пропустить ни единого слова из последней речи правителя.
— Сонм небожителей зовёт меня к себе, и скоро я покину вас. Все вы верно служили мне с того дня, когда я был коронован на престол Аремора после трагической гибели моего отца. Видно, моё правление было угодно небесам и народу: урожаи были щедрыми, люди не голодали и не поднимали бунты против своего короля. Чтобы сохранить мир на нашей земле, я старался дружить с соседними державами и племенами. Но теперь я ухожу, и моему народу нужен новый мудрый правитель, а моей стране — надёжный защитник её рубежей… — Фредебод умолк, глубоко вздохнув.
Было заметно, что последние слова дались ему с трудом: как будто ему было очень неприятно говорить о своём преемнике.
В покоях снова повисла тишина, накалённая ожиданием главных слов завещательной речи умирающего короля. Его племянник Рихемир подался вперёд всем телом; королева Розмунда закусила нижнюю губу, ноздри её длинного носа нервно подрагивали; её брат Раймунд Монсегюр глядел на короля исподлобья; канцлер Вескард насторожился; и лишь мастер-приор Тарсис оставался внешне спокойным, хотя душа его была полна смятения. Приближённые замерли, даже дыхание затаили в ожидании слов, от которых зависела судьба каждого из них.
— Я не имею престолонаследника, ибо супруга моя не подарила мне ни сына, ни даже дочери. Я глубоко сожалею об этом. — Король перевёл дыхание и продолжил: — Но род моих славных предков, древняя Ареморская династия не прерывается на мне. К счастью, у меня есть племянник…
Фредебод не договорил — его прервала Розмунда, воскликнув:
— Мой государь, но вы забыли, что у вас есть коронованная супруга! Или я уже не королева?!
Вместо короля ответил канцлер Вескард:
— Аремору нужен король, мудрый и сильный воитель. Женщина не может и не должна править великой державой, ибо ум и сердце её слабы и легко поддаются соблазнам.
Розмунда бросила на канцлера испепеляющий гневом взгляд, но так ничего и не ответила: всё равно её никто бы сейчас не поддержал. Даже её брат, который, хотя и грезил властью, предпочитал плести интриги не в открытую, а в тесных и тёмных дворцовых коридорах.
— Слушайте мое последнее волеизъявление, — снова раздался слабеющий голос короля. — Я, Фредебод, король третьей Ареморской династии, правитель Аремора, благословляю на престол королевства своего племянника Рихемира, домената славного герцогства Вальдоны. Готовы ли вы, мессир Рихемир, взять в свои руки власть над королевством, созданным и возвеличенным нашими предками?
Рихемир, которого в этот миг распирало от гордости и чувства собственной значимости, выступил вперёд, выпятив грудь.