— Это древний символ Фризии: нерушимое единство вековечных сосен и могучей непредсказуемой стихии моря, — сказал вождь, надевая колье на Ирис. — Отныне эта реликвия, доставшаяся мне по наследству от наших предков, принадлежит тебе как знак высшей власти. Ты умная девушка, Ирис, и не станешь мне возражать, уговаривая не торопиться: ведь, может статься, исход битвы будет успешным для нас, и я останусь в живых. Наверное, только Теодезинда-прорицательница знает, что ждёт фризов: поражение или победа. Но она оставила нас, отправилась в Туманные Пределы, и мне кажется, что, будь победа за фризами, Теодезинда осталась бы здесь, с нами…
Альбуен умолк и посмотрел прямо в глаза Ирис долгим запоминающим взглядом; затем привлёк её к себе и крепко прижал к груди.
— Обещай мне сделать всё так, как я тебе сказал, — тихим, но властным голосом произнёс старый вождь. — Обещай остаться в живых — ради продолжения нашего рода, ради Фризии!
— Я обещаю тебе, дедушка, — так же — тихо — ответила Ирис, с трудом сдерживая слёзы; сердце её сжимала щемящая боль — от расставания, от недобрых предчувствий.
— И вот ещё что, — напоследок прибавил Альбуен, — согласно фризской традиции, если власть вождя по кровному родству переходит к женщине, то муж этой женщины становится её соправителем. Я обещал твою руку графу Эберину Ормуа, если он найдёт и спасёт тебя… Не важно, что случилось наоборот — и это ты нашла его; важно, что вы нашли друг друга. И, откровенно говоря, Ирис, я не желал бы тебе другого мужа…
— Я тоже, — в смущении призналась Ирис.
Попрощавшись с внучкой, вождь Альбуен отправился к воинам.
Враг не замедлил явиться. На рассвете следующего дня часовые перед лагерем сообщили о приближении рыцарей королевской армии. Фризов, находившихся в полной готовности, Альбуен построил в боевом порядке, приказав пращникам продвинуться вперёд. Как только были пущены первые дротики, старый вождь повёл своих воинов в наступление.
Завязался бой, жестокий, яростный и кровопролитный. Спустя какое-то время фризам удалось добиться преимущества. Но вдруг на вершинах холмов появились всадники, лохматые, в развевающихся чёрных одеждах, с разукрашенными замысловатыми узорами лицами; завидев сражение, происходившее внизу, в долине, они с улюлюканьем устремились на фризов. Те, окружённые с трёх сторон — врагом и рекой, с трудом сдерживали всё возраставший натиск численно превосходящих сил кочевников.
Тогда мастер-приор Тарсис, который принял командование ареморскими рыцарями вместо маршала, дал приказ атаковать. Закованые в латы, кольчуги и железные шлемы рыцари одним могучим ударом раскололи орду пополам. Однако не прошло и получаса, как рыцари, вокруг которых начало сжиматься кольцо численно превосходящих врагов, начали в беспорядке отступать к Брасиде. Кочевники, оглашая воздух дикими визгами «йарра!», устремились за отступающими. Рыцари бросались в реку, в волнах которой многие из них погибли, а спасшиеся не переставали бежать до тех пор, пока не укрылись в густых лесах Вальдоны.
Ирис наблюдала за сражением, стиснув зубы, в сильном волнении сжав кулачки. Она видела, как ареморские рыцари в панике рассыпались в разные стороны и как, дрогнув, их примеру последовали фризы.
Их удержал Альбуен. Громовым голосом вождь осыпал соплеменников бранью на родном языке и вскоре заставил их повернуть обратно, чтобы продолжить битву.
— Бейте их, братья, бейте! — гремел голос Альбуена. — Ни шагу назад! Рубите дикарей, рубите бешеных псов! Победа будет за нами!
Когда он, размахивая тяжёлым боевым топором, прокладывал путь себе и своим товарищам, со стороны врага, прожжужав, вылетели из луков десятки стрел. Некоторые фризы успели защитить головы щитами; другие были убиты. Старый вождь вдруг зашатался и упал на руки Двана, который был рядом с ним и успел его поддержать. В грудь Альбуена, под самое сердце, вошла тонкая стрела.
— Вождь… как же так? — воскликнул Дван — и, будто не веря своим глазам, дотронулся до оперения стрелы.
— Моя последняя воля… — хриплым голосом, задыхаясь, проговорил Альбуен, — найдите Эберина и вытащите его из плена… Ты помнишь, Дван, я обещал отдать за него Ирис… Он будет достойным вождём фризов! Слушайтесь его, как всегда слушались меня!..
Старик закашлялся; на губах появилась красная пена.
— Не тревожься, вождь! Твою последнюю волю я исполню, — заверил его рыжебородый великан и, когда из груди Альбуена вылетел последний вздох, закрыл ему глаза.