Эберин поднял голову, посмотрел на стоявшего перед ним короля пристально и вместе с тем с какой-то досадой. Или с жалостью? А может, с презрением?
— Чему вы радуетесь, глупец? — сказал он, прервав столь блестяще начатую речь Рихемира. — Своих соотечественников, подданных ареморской короны, вы послали на никому не нужную, преступную бойню. Сколько жизней погибло в угоду вашему тщеславию и вашей лютой ненависти! Вы покрыли позором имя Аремора, а своё никчёмное правление и вовсе обесславили! Неужели вы вправду верите, что Ки-ррах привёл своих дикарей ради вас? Что ему нужен союз с Аремором? Ареморские земли плодородны и богаты, а владения Ки-рраха окружены безжизненными пустынями. Аремору не нужны кочевники, но кочевникам нужен Аремор. Запомните, мессир: как только падут последние защитники королевства, Ки-ррах убьёт вас. Да, да, он прихлопнет вас, как муху, назойливую и бесполезную!.. Вождь дикарей сядет на ареморский престол, и Аремор погрузится в кровавый хаос. Цветущие края превратятся в пустыни, города станут пепелищем, а реки вздуются от крови. И виновником гибели Аремора будете вы, Рихемир! Вы, косный, трусливый, лицемерный самозванец!
Теперь Эберин смотрел на короля с нескрываемым отвращением.
Рихемиру кровь бросилась в лицо.
— Что вы себе позволяете, граф Ормуа? — Он резко выпрямился; его губы тряслись. — Как смеете говорить со своим королём в подобном тоне?
— Вы всё ещё не поняли: вы — не мой король, — устало ответил ему Эберин, — и никогда им не были.
Прежде чем найти достойный (в его понимании) ответ, Рихемир выдержал паузу; ослабевшей рукой потрогал кадык, выступавший над широкой золотой цепью, затем сухо произнёс:
— А вы не уяснили себе одну истину: всякое милосердие к мятежникам неприемлемо для правителя. Долг короля беспощадно карать там, где нельзя образумить. Вы отказываетесь признать меня своим королём, своим сюзереном, стало быть, вы такой же мятежник, как мастер-приор Тарсис, граф Бладаст или та же Розмунда Монсегюр. Вы не оставляете мне выбора, Эберин Ормуа!
И, довольный собой, нарочито громким, почти торжественным голосом вынес вердикт:
— Я приговариваю вас к смерти!
Однако его слова не произвели на маршала никакого впечатления: как будто он был готов к такому приговору и именно его ждал.
— Вы позволите мне попрощаться с моим верным другом? С вождём Альбуеном? — только и спросил он.
— Его тела на поле битвы не нашли, — ворчливо отозвался Рихемир; с каждой минутой он чувствовал всё растущее раздражение и тревогу. — Полагаю, те фризы, которым удалось отступить в лес, забрали останки вождя, чтобы отправить его в иной мир по фризскому обычаю.
— Утешительная весть! — неожиданно для Рихемира обрадовался граф. — Фризы избавили тело своего любимого вождя от поругания, которому его подвергли бы ваши дикари!
Рихемир несколько мгновений стоял как вкопанный, потом круто повернулся и вышел.
Едва он сделал пару шагов, как лицом к лицу столкнулся с маркизом Гундахаром. Чёрный Вепрь в полном вооружении, тяжело опираясь на меч (рана в бедро, из-за которой он попал в плен к союзникам, не позволяла ему держаться прямо), стоял у пылающего костра. Лицо Гундахара было мрачнее грозовой тучи, в единственном глазу блестела влага. Рихемир ожидал, что маркиз станет приветствовать своего короля-освободителя с подобащей случаю торжественностью, но он ошибся.
Рихемир почувствовал, что против него затевается что-то недоброе, когда увидел за спиной маркиза тревских рыцарей. Все они были вооружены и как будто готовились выступить в поход прямо сейчас.
— Что ты задумал, Гундахар? — спросил король, и от страха его голос предательски дрогнул. — Что случилось? Почему ты поднял на ноги своих людей посреди ночи? Куда вы собираетесь отправиться?
— Подальше от лагеря изменника, — получил он ответ. Голос у Гундахара был твёрдый, вид решительный. — Я не хочу, чтобы тревские рыцари участвовали в вашем подлом сговоре и покрыли свои имена позором предательства!
— Что?.. О каких предателях ты говоришь, Гундахар? — Рихемир опасливо сделал неприметный шаг назад. — Кого обвиняешь в измене?
— Я говорю о вас, вас обвиняю! — вскричал маркиз и ещё больше налёг на свой меч, от чего тот едва не на треть ушёл в землю. — Вы выпустили демона междоусобной войны! Вы подвигнули брата на брата! Вы не защищаете очаги жителей Аремора — вы отдаёте их на разграбление дикарям, которых считаете своими спасителями! За своё право занимать престол вы готовы расплатиться землями ареморского народа и его свободой! Но у вас нет этого права!