– Колька, иди сюда, нам ехать пора, – негромко позвал друга Серёжка.
– Куда ехать, вы что, очумели? Посмотрите, какая вьюжища, ничего же не видно даже на пять метров вперёд, – промычал олень, приближаясь к путешественникам.
– Ничего, как-нибудь с пути не собьёмся, – ответил Гунтас, беря мальчика за локоть, а росомаху за лапу.
Сергей, положи руку на Николая, – скомандовал он, вынимая Эрат.
***
Открывая глаза, Сервоет надеялся увидеть самое страшное. По его мнению, чёрные дыры должны были представлять собой абсолютно тёмное, непроницаемое для света пространство, словно кто-то рассыпал в маленькой комнате без окон большое ведро чёрной сажи. И пыль от неё, поднимаясь вверх, скрывает всё вокруг, превращая даже прозрачный воздух в тьму.
И во всем этом обязано было что-то беспрерывно загораться, взрываться, плавиться, словно в адском котле. Ну и обитатели представлялись мальчику под стать этой картине – огромные страшные монстры со стекающими с длинных клыков кровавыми слюнями. Они без устали воюют друг с другом с помощью кривых ржавых мечей и копий. Отрывают у противника головы, руки и ноги и тут же сжирают их, выплёвывая обглоданные кости.
Каково же было удивление путешественников, когда, осмотревшись, они поняли, что находятся посреди огромного городского парка, утопающего в зелени стройных деревьев и аккуратно подстриженной сочной травы. Дорожки, посыпанные мелкими разноцветными камушками, были настолько ровными и чистыми, что на них было страшно ступить, дабы не нарушить идеальные формы. По тропинкам аккуратно прохаживались какие-то важные птицы, по виду напоминающие крошечных орлов, размером не больше голубя. Они усердно выискивали среди камушков червячков и жучков, запивая свою добычу чистейшей водой из маленьких лужиц.
Крупные бабочки порхали в воздухе от цветка к цветку, окуная тонкие лапки и хоботки в ароматную пыльцу. Воздух был настолько свежим, что после московского угара ребята никак не могли надышаться.
Парк оказался достаточно большим, за длинными рядами деревьев тянулись бесконечные аллеи высоких кустарников, пересекаясь и образуя причудливые живые лабиринты.
Очевидно, стояло раннее утро, поскольку парк был абсолютно пустым. А несмело выглядывающее из-за маленьких облаков солнце не торопилось обжечь землю очередной порцией ультрафиолета.
Гунтас тоже с интересом рассматривал окружающую обстановку. Было видно, что и он оказался здесь впервые. Пелин даже слегка нервничал, однако старался не подавать вида. Будучи до безобразия пунктуальным и скрупулёзным, транспортный работник не любил загадки и сюрпризы. По его мнению, даже маленький шажок или пустяковое действие должны быть изначально продуманы и взвешены.
– Куда это мы попали, Гунтас? – удивлённо спросил Колька. – Неужели снова в наше будущее? Только что-то я вокруг ничего не узнаю – в Москве таких роскошных лесопарков я не встречал.
– Какое будущее, ты чего? – перебил его Валерка. – Ты на птиц глянь: это же форменные мутанты, помесь попугая и вороны какая-то. А на это посмотри, – и мальчуган поднял с земли большую горсть разноцветных камушков. К величайшему удивлению путешественников это оказались… самые натуральные драгоценности.
– Рубин, изумруд, ещё рубин, а это, похоже, голубой алмаз, – перебирая их указательным пальцем на ладони друга, перечислял Николай.
Валерка слегка растерялся от его слов, но миг спустя с силой сжал ладонь и прижал руку к груди:
– Опа-на! Что нашёл, то моё. На чужой каравай рот не разевай!
– Успокойся, никто не отнимет у тебя твои камни, – ответил Сервоет. – Посмотри, они здесь под ногами валяются, как у нас гравий или галька. И никому до них дела нет, разве что собакам, которые здесь писают во время прогулки.
– Колька, это получается, что я сейчас в руке целый автомобиль держу? – округлил глаза Валерка.
– Бери выше! Голубой алмаз вообще крайне редкая штука. Да и такие прозрачные тёмно-красные рубины тоже в большой цене. Думаю, сейчас у тебя на ладони «лежит» просторная квартира в престижном районе Москвы.
– Ух ты, вот это нам повезло! Не зря я бегал в вонючей шкуре росомахи на ледяном Северном полюсе, – и Валерка, присев на корточки, стал набивать разноцветными камнями карманы штанов.
Николай был более сдержанным, ограничившись несколькими наиболее крупными образцами, которые он, прежде чем спрятать, подолгу рассматривал в солнечном свете.