Гостиница и ресторан «Савой»: ул. Рождественка, д. 3/6, стр. 1
История четвертая. Сандуновские бани
«Тебе стыдно иметь сандуновские развалины: это срамит фамилию Фирсановых, – говорил жене поручик Алексей Гонецкий. – Вместо развалюхи построим дворец для бань, сделаем все по последнему слову науки, и чем больше вложим денег, тем больше будем получать доходов». У богатой наследницы Веры загорелись глаза. По уши влюбленная в молодого мужа, она поддержала его затею обновить Сандуновские бани, доставшиеся от отца, купца-мильонщика Ивана Фирсанова. Алексей задумал совершить поездку по Европе, подхватить передовые идеи и создать нечто великое, чего Москва еще не видела, а Вера радовалась, что наконец нашла мужчину мечты.
Как же она заблуждалась!
Сандуновские бани растянулись на половину квартала возле Неглинной улицы, тогда проезда, и появились до того, как реку Неглинку убрали в подземную трубу, проложив по руслу дорогу. Бани основал в 1808 году актер-комик Сила Сандунов – по отзывам, артист превосходно играл роли плутоватых слуг. Его жена, оперная певица и актриса Елизавета Уранова, по легенде, получила такой псевдоним от Екатерины Второй – императрица восхитилась голосом артистки, сравнив ее с Ураном, недавно обнаруженной планетой, которую обсуждали в гостиных. По другой легенде, Екатерина Вторая подарила любимице сундуки с приданым – внутри искрились бриллианты и сверкало золото.
Поговаривали, Сила продал царские драгоценности, скупив на эти деньги участки земли, устроил бани и сдал в аренду содержателям. Однако бизнес стал яблоком раздора и разрушил семейное счастье – еще до открытия бань супруги разругались. Театрал Степан Жихарев рассказывал, что Сила и Елизавета упрекали друг друга в неверности, но настоящая причина ссоры скрывалась в том, что муж выстроил бани на общий капитал, а записал на свое имя. «Любопытно знать, чем все это кончится: а ведь они женились по страстной любви!» – писал Жихарев в ноябре 1806 года.
Завершилась история прозаично: супруги разъехались, Сила стал жить с воспитанницей, молодой актрисой Елизаветой Горбуновой, она родила сына. «Чужая семья – потемки, и нам сейчас не дано рассудить, кто там был прав, а кто виноват», – заключал Валентин Пикуль в исторической миниатюре «Сандуновские бани». Распри возобновились после смерти Силы в 1820 году, когда две Елизаветы делили имущество, и первая, законная жена, жаловалась на вторую, наследницу по завещанию. Скандалы хозяек не мешали делу – Сандуновские бани процветали, там побывала вся грибоедовская и пушкинская Москва, как говорил Владимир Гиляровский, популярность заведения не угасала даже при смене владельцев.
В 1869 году бани приобрел Иван Фирсанов, успешный лесоторговец. Купец сколотил баснословное состояние в десятки миллионов рублей после отмены крепостного права. Мемуарист Николай Варенцов, чья сестра вышла замуж за племянника Фирсанова, рассказывал, что предприимчивый делец пользовался неопытностью помещиков. Те разбазаривали фамильные ценности, чтобы и дальше вести привычный образ жизни, Фирсанов скупал за бесценок лесные имения – деревья безжалостно вырубал на дрова и стройматериалы, а землю продавал крестьянам.
Купец провернул удачную сделку с подмосковной усадьбой Аркадия Столыпина, отца будущего министра внутренних дел. Фирсанов приобрел имение Середниково с роскошным дворцом за семьдесят пять тысяч рублей, почти сразу окупив вложения – продал лесные участки усадьбы на такую же сумму. Предприниматель пригласил антикваров, расстался с небольшой частью дорогой обстановки дворца и заработал сорок тысяч рублей. За одну этрусскую вазу Фирсанов получил пять тысяч рублей и, когда узнал, что антиквар переправил ее за границу за пятнадцать тысяч, пришел в ярость: «Мошенник, ни за что ни про что в один день нажил десять тысяч рублей!» Купец долго не мог забыть своей оплошности!
Фирсанов завязывал нужные знакомства, добивался подрядов от казенных контор, поставлял лес, позже принялся приобретать дома в Москве и занимать деньги под проценты. Николай Варенцов вспоминал, что злой ростовщик измывался над должниками. Один заемщик, рыдая, стоял на коленях, целовал сапоги мильонщика, умоляя пожалеть малолетних детей и отсрочить платеж. Работник Фирсанова не выдержал этой душераздирающей сцены и воскликнул: «Больше служить у Вас не могу – Вы не человек!» Купец сильно удивился, чем же он обидел работника, ведь жалование платил аккуратно, и не маленькое!