Оба-на! А на рельсах пулемет. За обваловкой из мешков. Реально пулемет. «Максим». Настоящий. Чапаевский. И «чапаевцы» здесь же. В жилетках метрополитена.
Рядом топает Михалыч со товарищи. Занимают позицию сразу за пулеметом — там ниши такие неприметные. Нас приглашают в боковую решетку. Наше дело телячье. Страхуем. Попрятались. Изготовились к стрельбе. Гермозатвор открылся, обнажив метровую щель.
— Всем внимание, — разнесся по округе, усиленный мегафоном голос Михалыча. — Прекратить движение. Пальцы со спусковых крючков — убрать. Говорит начальник станции. Один пусть подойдет, остальные — на месте.
— Слушай, — спросил я стоящего рядом мужика, изготовившегося к стрельбе с колена и уложившего ствол «Тигра» на штабель бетонных блоков. — А почему Михалыч, так упорно фамилию не называет.
— Задов, его фамилия. Не любит он ее называть.
Из проёма донеслось:
— Сергей Михалыч? Не стреляйте. Это Мокин…
— Какой Мокин? Пётр Семеныч, с водоканала?
— Да нет, Николай… Николай Валентиныч, с охраны с ЧОПа.
— Это «Аргус», что ли?
— Ну да. Охрана переходов метрополитена.
— Ну, один заползи. Пообщаемся.
В фокус подствольных фонарей медленно влез полный мужик в форме чоповца, поверх которой был надет военный бушлат. Голову венчал маленький черный шлем с наспех приклеенным к нему (вернее всего, термопистолетом) китайским фонариком. На плече существа стволом вниз висел СКС-45.
— Точно, Колька, — сказал Михалыч. — С тобой кто?
— Да наши все, с «Беляево». Чоповцы, ремонтники, каждой твари — по паре…
Глава 12
Новоселье и «сын полка»
С разрешения великих, в проем полезли гости. Все разномастно одетые, но поверх гражданки напялившие бушлаты и в таких же, как у главаря, шлемах.
После взаимных узнаваний, похлопываний и лобзаний, мы закрыли ворота и двинули в сторону станции, на ходу переговариваясь:
— Есть информация о том, что происходит? — Спросил я.
— Бомбы падают — вот и вся информация. Связь почти вся отрубилась, но это не ЭМИ, иначе бы электричества вообще не было. А так — даже камеры работают. Да и что гадать — данных слишком мало…
— Не гадать, а строить версии. Чтобы, получая данные, отметать лишнее. Чтобы в один прекрасный день ответить на вопрос. На главный вопрос: кому залить в прямую кишку царской водки за весь этот бардак? За все трупы. За то, что мы второй день гадаем, что с нашими близкими.
— Иногда на эти вопросы и жизни не хватит ответить. А жить надо…
А чтоб жить, надо, пардон, жрать.
Тяжело вести диалог, когда не видишь лица собеседника. Все фонари теперь светили под ноги и на стены тоннеля — и разговор затих сам собой, под сводами разносился только звук шагов да иногда плеск воды. Мы выходили на станцию. После черноты подземелья, редкие огни платформы радовали глаз. Мы вышли под наведенные стволы, которые, по мере нашего опознания опускались. Не все. Для некоторых потребовалась команда Михалыча.
Открылся гермозатвор и прибывшие прошли в кабинет начальника станции. Теперь и мы смогли подняться по лестнице и добраться до своих запасов.
— Пойдем, Палтус, я тебе ружье подберу. — Сказал Валерка.
— Ага, и патронташик какой-никакой…
— Не наглей, ты нам еще вискарь не отработал, который мы за тебя Плохишу отдали… — Хохотнул Валера.
— А я и не просил, чтоб вы ему его давали.
— А нас просить не надо. Мы на добрые дела быстрые. И на расправу короткие. По-любасу, должен ты нам… И вот что нам скажи: есть ли какая-нибудь каморка, чтоб пониже устроиться? — Спросил я.
— Правильно мыслите — из мансарды валить надо куда пониже. Есть на примете местечко одно. Оно и побольше будет…
Мы вошли в двери комнаты полиции и я полез за ключами. Из соседнего кабинета высунулся мосьё Задов.
— Максим, Валера! Можно вас на минутку?
— Мы вас внимательно…
— Просьба к Вам. Не могли бы вы нам эту комнату освободить? Под склад и гостиницу для «беляевских». Мы Вам что-нибудь другое подберем.
— Ну, начался в деревне хоспис! А нас куда, на платформу?
— А что? Многие снабженцы на платформе живут. Не нравится на платформе — в убежище разместитесь.
Тут влез Серега.
— Может нам в каморе за «вээской» разместиться?
— Во-во. Только барахло оттуда в коридор переложите. Да так, чтоб не пропало.