— Сир, храмовники, конечно, не ангелы, но государственная измена… — еле сдерживая раздражение, сказал Климент V. — Не думаю, что подобные обвинения кто-то воспримет всерьёз. Веками орден хранил верность Христу и короне. И что, слово преступника, приговорённого к смерти, может бросить тень на людей, постоянно рискующих жизнью ради Господа? Мне, по крайней мере, понятен замысел несчастного, в котором намерение выжить любой ценой сплетено в клубок лжи и увёрток. Только что из всего этого занимает ум вашего величества?
Папа прекрасно понимал, что король не упустит шанса прибрать к рукам имущество тамплиеров. Привычка жить не по средствам сильно истощила государственную казну. К тому же богатство и влияние рыцарей было настолько велико, что сфера их влияния простиралась на большую половину континента. Их боялись все монархи мира, и было достаточно одной «искры», чтобы сплочённые одной целью государи ринулись в крестовый поход против самих крестоносцев. Какое-то время Клименту V удавалось сдерживать алчные помыслы Филиппа Красивого. Если бы не усилия папской курии, орден перестал бы существовать уже давно. Но сейчас чутьё подсказывало понтифику, что король настроен идти до конца.
— Ваше Святейшество, — тихо начал Ногаре. — Нам понятно ваше нежелание принять истинное положение дел. Один из ваших родственников по материнской линии, благословенный Бертран де Бланшфор, в своё время был Великим магистром ордена. Его заслуги на этом поприще велики.
— Да, Гийом, это так. Но спешу напомнить тебе и вам, сир, что с того времени прошло более ста лет, а вот нынешний гроссмейстер де Моле — крёстный вашей дочери, принцессы Изабеллы. Это, согласитесь, более весомый аргумент оставить орден в покое. К тому же недавние события в Париже показали, что рыцари храма могут послужить не только Господу, — сказал папа, и глядя на Филиппа, легко кивнул.
Все знали, о чём идёт речь. Из-за повышения арендной платы на землю и жильё в столице разгорелся бунт. Народ сжёг дом управляющего финансами Этьена Бардетта. Король был вынужден укрыться в Тампле — главной резиденции Ордена. Монарх не мог простить храмовникам, что они стали свидетелями его слабости. Это только подогрело желание Филиппа побыстрее разделаться с зарвавшимися монахами. Как говорится, благими намерениями выстлан путь в ад. Папа понимал, что этим высказыванием только разозлит Филиппа ещё больше. Климент V преследовал одну цель, к которой долго стремился, — забрать у тамплиеров то, что принадлежит Святому Престолу, а значит, ему. Магистр де Моле будет более сговорчив, когда на его орден ополчатся силы, которым он не сможет противостоять. Единственной реальной защитой может послужить только папская курия, а для этого Жаку придётся отдать святыню.
— Ваше Святейшество, — король поднялся с места. Все вскочили, как по команде. — Обвинение в заговоре лишь очередная крупица, упавшая на дно Нашего терпения. Заметьте, не первая. Сколько доносили мне о богохульстве, правящем в стенах ордена? Содомия, мужеложство, попрание лика Христа — это только верхушка горы. Рыцари погрязли во грехе. Как грязь липнет к ногам путника, так вся скверна земель, где им довелось бывать, осела в сердцах праведных, оскверняя тело и черня душу. Кто тело соединяет с душой связями порока, не достоин носить звание слуги господа. Или я не прав, Ваше Святейшество?
— Стоит ли говорить, что за промыслом Божьим стоят обычные люди, — сказал папа. — Дьяволово очарование настигает человека внезапно и отторгает его от гармонического совершенства. Храмовники доказали, что преданность вере для них превыше всего. Хотя я допускаю брожение чувств среди братьев. Церковь даёт благословение на проведение тайного дознания. Добудьте весомые доказательства их вины, и тогда я дам разрешение на проведение официального расследования.
— Да будет так, — сказал король. — Вам всем найдётся работа. Ногаре, пожалуй, стоит начать с аббатства Морман.
Клемент V поднял бровь, посмотрел на Филиппа, но ничего не сказал.
Наше время
Хамсин летел к морю, завершая очередной круг бешеной гонки. Тысячи лет он проделывал этот путь, раз за разом проживая бесконечную цепь бесполезного течения времени. Он не понимал цели своей жизни и какой смысл кроется в его невероятной силе. Вода точила сушу, меняя очертания берегов под себя, горы кочевали с места на место, рождались и умирали города. Люди расползались по всему пространству обозримого мира, заполняя землю. Перемены касались всего вокруг, но ничуть не трогали монотонного существования Хамсина. Даже солнце, его вечный союзник, уныло глядело сквозь пелену толстого слоя пыли, оставаясь безучастным к душевным переливам товарища. А он хотел избавиться от гнетущих мыслей, но какая-то сила поселившаяся в нём, не давала этого сделать.