Вопреки моим ожиданиям, нас не остановили при входе. Мало того, в здании не было ни одного человека. Никто не сновал по коридорам с озабоченным видом занятого человека. Ни суровых охранников, ни томных секретарш, ни бурчащих под нос уборщиц — никого. Только уверенно шагающий впереди Маркуша и я.
Мы поднялись на второй этаж. Мой спутник остановился перед массивной резной дверью. Он отдышался, сделав несколько глубоких вдохов, и вошёл внутрь. Я последовал за ним и оказался в просторном светлом кабинете, мало чем отличавшемся от тех, в которых мне доводилось бывать. Честно говоря, я даже был несколько разочарован этим фактом.
Посередине, у самых окон, стоял большой письменный стол с нагромождением всевозможных бумаг. Справа — длинный стол со стульями, вероятно, для совещаний с соратниками. Слева располагались два массивных кожаных кресла и низкий столик для более доверительных бесед с глазу на глаз. В центре на полу лежал роскошный ковёр. Налицо контраст между буйством красок, преследовавших меня в городе, и кабинетом мэра, обставленным сдержанно и со вкусом.
— Господин мэр, — начал Маркуша прямо с порога. — Хочу представить вам моего друга, путешественника…
Тут он запнулся и жалостливо посмотрел в мою сторону. Естественно, «мой друг» даже не знал моего имени.
— Позвольте представиться, — поспешил я исправить положение. — Великий магистр Ордена ключа — Мамору. Проездом в ваших краях. Решил лично засвидетельствовать своё почтение мэру этого прекрасного города, — отрапортовал и кивнул, как заправский белогвардеец, только что не щёлкнув каблуками.
Челюсть Маркуши звонко клацнула. Он сделал нерешительный шаг в сторону от меня и в недоумении уставился на мэра. Повисла тишина. Было слышно, как в животе моего приятеля что-то булькнуло.
— Очень рад, очень, — разглядывая меня с ног до головы, отозвался мэр.
Он, подобно лёгкому смерчу, выскочил из-за стола и направился в мою сторону с протянутой рукой. Радость его была столь велика, что сжать в объятьях и расцеловать до самых щёк мешали только рамки этикета. Господин мэр ограничился лишь долгим потряхиванием моей руки. Потом он сделал знак следовать за ним и пошёл к креслам, подхватив меня за локоть. Макуша остался стоять в дверях, в нерешительности крутя головой. Потом он деликатно прошёл к большом столу и уселся на край стула, поглядывая в нашу сторону.
Думаю, мэру было за шестьдесят. Небольшого роста, крепко сбитый. Одет не по местной моде в коричневый шерстяной костюм, тёмные лаковые ботинки и белую рубашку с воротником наружу. Неожиданностью оказалась большая круглая голова с носом картошкой и густыми длинными волосами по краям лысины, торчавшими в разные стороны. Просто Гудвин — великий и ужасный или клоун, которого можно даже не гримировать.
— Меня зовут Бриарей Эгеонович, — уже подавив восхищение первого взгляда, проговорил он. — Понимаю, труднопроизносимо, но Бог живёт на небе, а мучает на земле. Ёш твою клёш!
Мэр лукаво посмотрел на меня.
— Откуда и куда путь держите? — вопрошал местный владыка, поудобнее устраиваясь в кресле.
Я не успел ничего ответить, как в животе что-то предательски булькнуло и заурчало на всю обозримую Кукану. Не помню, когда мне довелось поесть в последний раз. Поэтому внутренности истошно грозили или умоляли — трудно сказать наверняка.
— Что это я? — всполошился хозяин. — Вы, наверное, проголодались с дороги?
— Да… — нерешительно начал я.
— Ничего не говорите. Сейчас всё будет!
Я посмотрел на скучающего Маркушу. Он перехватил мой взгляд и заговорщически подмигнул. К моему удивлению, когда я повернул голову к столу, на нём стояла кружка кофе, булочки, различные бутерброды и трёхлитровая банка вишнёвого варенья.
— Однако… — протянул Бриарей Эгеонович. — Мне кажется, вы много едите сладкого.
Я опешил. Как? Он даже не вставал с кресла! За секунды накрыл стол. Или я брежу?
Видя моё замешательство, мэр пояснил:
— У нас тут так. Если чего-то сильно хочешь, то всё исполнится. Мне даже неудобно, что не могу за вами поухаживать: всё происходит само собой, — досадовал хозяин. — Это наша награда и проклятие.