«Не помешаем?» — услышал я чей-то голос. Из-за моей спины по направлению к девушке шли два ангела. Они совершенно не обращали на меня внимания. От них исходило невероятно яркое сияние, которое не могли затмить отсветы заката. Оно растворялось где-то внутри ангельских серебристых контуров.
— Семангелоф, — ответила девушка, не поворачивая головы. — Что тебе здесь нужно? Хотя… дай угадаю? Ты пришёл за мной?
Она повернулась. Её лицо было столь же прекрасно, как и тело идеальной женщины, соблазнительной и неприступной. Только холодный взгляд не вязался с недавними эмоциями упоения жизнью.
— Да ты не один? — продолжала она с усмешкой. — Неужели я так важна для Него, что целая делегация пришла меня навестить? Какая честь!
— Мы пришли вернуть тебя, — ответил тот, кого она назвала Семангелофом. — Этот мир создан не для тебя. Ты ведь знаешь, как Он не любит, когда что-то вмешивается в Его планы? Советую не злить Создателя.
— Иначе что? — с той же иронией в голосе спросила девушка.
— Мы убьём тебя, — ответил ангел равнодушно.
— Это как?
— Лишим жизни. Как дали, так и заберём.
— Может быть, ты не знаешь, но Отец создал меня бессмертной, вложив частицу себя. Меня нельзя убить. Тело — да, это прах, но душу…
— Мы это знаем, Лилит. Страдания души порой страшнее мучений плоти. Ты это скоро поймёшь. Он не спросил тебя, даря жизнь, не спросит, и отнимая её. Единственное, что Бог не сможет сделать, — это защитить тебя от себя самой. Спасти — против твоей воли. Ты стала ошибкой творения, а ошибка — это то, чего нельзя исправить. Поэтому не упрямься и дай нам закончить то, ради чего посланы.
— Я не вернусь в Эдем, — отрезала Лилит. — Адам не захотел по достоинству оценить мою любовь. В его планах женщина не более чем инструмент для удовлетворения своих желаний. Он назначил себя главным только лишь потому, что первым появился на свет. Кто дал ему право распоряжаться моей жизнью? Где справедливость, которая всегда так ценилась в вашем круге? Подчинить жизнь законам любви — не в этом ли смысл эксперимента? Почему же он покорял любовь во имя брака и требовал от меня принять эти правила?
— Ваша жизнь сложна, — ответил второй ангел. — Такими вы созданы. Когда дело касается любви, люди способны убедить себя в чём угодно. Даже очевидные доказательства правильного выбора не могут заставить поменять мнение о роли слепого случая в вашей судьбе. Вероятно, явившись на свет, ты надеялась найти это место более привлекательным для существования? А оказалось, что мир состоит не из бесконечной радости и счастья, а из беспросветного страдания. Сейчас тебе кажется, что Он предал тебя, поступив так несправедливо? Но что сделала ты, чтобы заслужить Его милость и жить в мире? Мало того, ты умудрилась оскорбить Его своим поступком. Думаю, Отец этого не заслужил.
— Сеной, к чему создавать трагедию на ровном месте? — сказала Лилит, поправляя волосы, сдуваемые ветром на лицо. — В его власти создать себе много таких игрушек, как я.
— Трагедия — это когда противоречия неразрешимы. А создаёшь их ты. Тебе не выжить в этом мире. Пределы человеческого тела на земле слишком ничтожны. У тебя нет будущего, потому что ты его отвергла в настоящем.
— Я отвергла уготованное мне будущее. Оно меня не устраивает. Я не хочу вечно смотреть в пропасть между великими намерениями и ничтожностью достигнутого. У вас нет возможности поступать так, как велит сердце, а у меня есть. Я свободна.
Ангелы переглянулись и замолчали. Было видно, что им не нравился этот разговор. Они смотрели куда-то вдаль. Казалось, они ведут между собой диалог в своём закрытом мире, на понятном только им языке. А может, они советовались с Богом? Так или иначе их лица были сосредоточены, они то и дело взмахивали крыльями, гоня к обрыву бурую пыль. Лилит с любопытством смотрела в их сторону, понимая смысл происходящего. Наконец Семангелоф очнулся от «спячки» и сказал: