И вовремя.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась секретарша Оля — небесное создание с фиалково-голубыми глазами, белокурыми, тщательно уложенными романтическими кудрями, третьим номером бюста и точеной талией. Просто ходячий набор гламурных прелестей… Глеб часто задавался вопросом, что здесь натуральное, а что нет. Хотя, с другой стороны, какая разница? Главное, чтобы шефу нравилось. Прелестная Олечка одевается явно не на секретарскую зарплату, на тонком наманикюренном пальчике сверкает маленький, но чистой воды бриллиантик, и в отпуск она съездила не к бабушке на дачу, а в солнечную Доминикану! По всем стандартам журнала «Космополитен», жизнь удалась.
Жаль только, что пластические хирурги еще не научились силиконовые мозги вставлять. Красотке они бы точно не помешали. Девушка глупа как пробка, вечно что-нибудь забывает и путает, зато умеет премило улыбаться и хлопать длинными, густо накрашенными ресницами.
Всегда, но не сегодня. Небесное создание было явно не в духе, и на кукольном личике отражалось неудовольствие.
— Ну где ты ходишь? — капризно протянула она, словно Глеб опоздал на свидание. — Я звоню, звоню, а тебя нет! Шеф срочно требует. Просто как черт злой, так что учти…
Очень хотелось нахлобучить мусорную корзину ей на голову и посмотреть, какое выражение появится на ее мордашке, но Глеб сумел побороть искушение. Вместо этого он лишь раздвинул губы в фальшивой улыбке, которая вряд ли могла обмануть даже слепого, и кротко ответил:
— Спасибо, солнышко! Сейчас иду.
Шеф ждал его. Глеб давно привык к тому, что Сергей Георгиевич, хоть и стал бизнесменом, но все-таки в глубине души остался человеком творческим — артистичным, эмоциональным, даже ранимым… В хорошем настроении — душа-человек, но если уж злится — просто искры летят во все стороны, впору табличку вешать: «Не влезай, убьет!»
И сейчас, судя по всему, именно такой случай. В просторном кабинете с окнами от пола до потолка, открывающими вид на Москву, самый воздух стал горячим и едким. Шеф расхаживал взад-вперед широкими шагами, так что развевались полы пиджака, и громко отчитывал кого-то по мобильному телефону:
— Что? Оплата с отсрочкой? Да они что, уху ели? Скажи им, пусть купят рыбу! Да нет, не для ухи, блин… Зачем? Сейчас объясню! Пусть купят рыбу, отрежут ей голову и этой голове выносят мозг! Да! А мне не надо. Все, у меня люди.
Шеф с треском захлопнул крышку телефона и вопросительно посмотрел на Глеба.
— Ну?
Как всегда, он был безупречно элегантен — не человек, а ожившая картинка из журнала «Бизнес и карьера». Глеб сразу оценил и модный костюм из экологически чистого льна с легким эффектом помятости, и небрежно повязанный шейный платок, обозначающий принадлежность к творческой, даже богемной тусовке, и туфли ручной работы из мягчайшей итальянской кожи…
Но неожиданно для себя самого он вдруг заметил и другое — красноватые прожилки на лице, мешки под глазами… А главное — неизвестно откуда появившееся выражение усталости и безнадеги.
Шефа стало жалко. Глеб вдруг почувствовал, как нелегко ему поддерживать этот образ вечного плейбоя, успешного бизнесмена и баловня судьбы — и знать о том, что жизнь впустую растрачена на шампуни и прокладки, а своего, настоящего фильма ему уже не снять никогда. Разве что захватывающий триллер из жизни микробов, окопавшихся под ободком унитаза… Можно сколько угодно хорохориться, играя роль самца-молодца, менять очередную Оленьку на Катеньку, светиться на всех модных тусовках, но ведь себя-то не обманешь! Потому, наверное, он так часто напивается в одиночку, а потом бывает раздражительным и злым по утрам…
Глеб молча протянул ему листок. Он ожидал разноса, но шеф пробежал текст глазами и довольно хмыкнул.
— Нормально! Прокатит. Так и надо — просто, доступно, по-рабоче-крестьянски.
Глеб давным-давно позабыл об этой истории, но сейчас, оказавшись лицом к лицу с плодами своего труда, вдруг почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Парень все еще распевал, и его голос резал ухо каждой фальшивой нотой. Будто железом по стеклу… Острой иглой кольнула противная мысль: «А сам-то ты чем лучше? Дорогие шлюхи презирают дешевых потаскух у Трех вокзалов, но всем, в сущности, одна цена. Да пропади он пропадом, этот магазин!»
Подумав так, Глеб бросил свою тележку и быстрым шагом направился к выходу.
Домой он вернулся в отвратительном настроении. Ко всему прочему, пришлось довольно долго простоять в пробке… Глеб злился из-за того, что бездарно потратил столько времени, устал как черт, так ничего и не купил, но главное — на душе было погано. Впервые он почувствовал себя так, будто потерял что-то очень важное и дорогое, а теперь вернуть его никак не возможно.