Выбрать главу

— «А мы пойдем на Север», — нещадно гнусавя, пропела подруга. — Северный Ледовитый океан точно не пропустим. Или Колыму. А ежели Север обернется югом, возражать не стоит. Широка страна моя родная! Ой… это я зря ляпнула. Словом, нечего торчать на месте, плохие мысли в голову лезут. Ирка, ну что ты застыла каменной бабой! Хватит препарировать комара. Достаточно того, что ноги ему переломала. И прекрати корчить рожи. Приди в себя. Скорее всего, ты Ефимову основательно надоела. О себе вообще молчу. Наш хирург, как тот безвольный старик из сказки «Морозко». Решил избавиться от нас безболезненным для себя способом: завез в дремучий лес и покинул. Небось сейчас ему Полетаева омлет жарит. Блин, есть хочется.

Споткнувшись о замаскировавшийся в траве корень, я пролетела вперед, опередив подругу. Спасибо молоденькой осинке, о которую я притормозила, испуганно напомнив, что в Подмосковье нет дремучих лесов. Голос невольно дрогнул и сорвался на писк. Уверенностью от моего заявления в части «дремучести» и не пахло, пахло страданием. Наташка, добрая душа, тут же посоветовала особо не торопиться и лбом дорогу не прокладывать, а следом принялась меня утешать. В том плане, что не стоит оплакивать отсутствие подмосковных дремучих лесов. Жалко, конечно, что они изрядно облысели, но пока мы тут шастаем в поисках Севера, возможно, вырубленные проплешины как-то зарастут. Больше всего подругу взволновало, что к тому времени Борис может забыть ее незабываемую личность. И тут же, не замечая препятствий в виде кустов, которые следовало обойти, принялась строить планы отмщения невинному супругу.

Вскоре стало ясно: мы ходим по кругу. По непонятной причине все время загребаем влево. Проявился этот «хоровод» довольно просто. Я повторно споткнулась о злополучный корень и едва не сломала уже знакомую спасительную осинку.

— Чертов лес! — в сердцах заорала Наташка. — Чертов сын Полетаев! Чертова баба его жена вместе со своей сестричкой! Зачем мы вообще навязались твоему дураку Ефимову в провожатые?! А ты тоже хороша. Димкину нравственность следовало блюсти утренним омлетом, а не конвоированием до места ее скоропостижного падения.

Взглянув на меня, подруга осеклась и тихо попросила не обращать внимания на ее глупые речи. Цепная реакция! Глупость рождает очередную глупость. Почувствовав во рту едкую горечь, я перекосилась, выплюнула неосознанно разжеванный осиновый лист и, не отвечая, пошагала вперед. Душу заполнили сумерки. Наталья что-то верещала сзади. Кажется, оправдывалась за поклеп на идеально верного мужчину — Ефимова Дмитрия Николаевича, который ни за что не продастся за какой-то там омлет. Разве ж только после семидневного голодания. Я толком не слушала. Не останавливаясь, летела вперед.

Удивительное дело, но довольно быстро я плавно выпала из кустов на дорогу. Не важно, что лесную, зато отлично наезженную. Сомнений не возникло, она ведет в присутственные места, независимо от выбранного направления — направо или налево. Подоспевшая Наташка от радости выдала пару безумных «па». Взлягивая, она активно хлопала себя руками по бокам и, задрав голову вверх, громко вопила слова старой детской песенки про кузнечика. Если бы он ее услышал, с перепугу сам бы прыгнул лягушке в пасть. Я только поморщилась.

Решив не морочить голову выбором пути, свернули налево с тайной надеждой добраться до шоссе. Там можно остановить какую-нибудь машину, выпросить мобильник и связаться с Димкой. В отличие от меня он постоянно держит его при себе. Присмиревшая подруга бодро топала сзади, радостно планируя меню разносолов на поздний ужин. Для себя любимой и (так уж и быть) для меня, нахлебницы. Борису отводилась роль стороннего наблюдателя. Димке же в это время надлежало в одиночестве давиться омлетом на собственной кухне. Ибо с него все и началось.

Дорога дала крюк, обогнув небольшое болотце. Низина отметилась грязью. Я с тоской подумала о легких туфельках, которые меня угораздило напялить. И только Наташка собралась дать словесный отпор моим невысказанным страданиям, как со стороны болотца послышался сдавленный вой. Ноги подогнулись автоматически…

О туфлях уже не думалось. Сидя в прекрасном платье в дорожной грязи, я пыталась спихнуть с себя Наташку, лихорадочно уверяя ее, что до соломенной подстилки мне далеко.

— Слышала? — активно сопротивляясь, пыталась она достучаться до моего сознания.

Бесполезно. Я сама себе мысленно подстелила в голове соломку, сосредоточившись исключительно на Наташкиной весовой категории. И тут жуткий вой повторился. Наташка взвизгнула, а меня от страха парализовало. Я никак не могла отпустить подол платья Наташки, решившей немедленно удариться в бега.