– Ну, Вадим Петрович тоже обаятельный, – вступилась за профессора Юля.
– Вадим Петрович – сплошное обаяние, если ему потребуется. – Игорь вдруг стал серьезным. – А если честно, он один из самых опасных людей, которых я знаю. Если он чего-то захочет, он этого добьется.
В салоне повисла напряженная тишина.
– А что с той студенткой? – спросила Алиса, большей частью для того, чтобы нарушить неловкое молчание.
– С Кристиной? Ее курса с третьего, кажется, выгнали. У нас тогда как раз команды образовываться начали. Она еще долго продержалась… говорю же, не от мира сего была… Скоро поворот, здесь сложная дорога, – сказал Игорь и, отвернувшись, принялся командовать Владом.
Алиса и забыла бы этот разговор, но когда они выходили из машины, Ника шепнула ей:
– С этой студенткой что-то личное. Он закрылся, но я успела почувствовать.
– Личное – это то, во что не вмешиваются, – напомнила Алиса, ей стало вдруг неприятно.
– Да ладно. – Ника пожала плечами, и обе девушки последовали за остальными.
Реабилитационный центр оказался в старом, еще советских времен, обшарпанном здании. Игоря здесь знали и были ему рады.
– Мои практиканты! – с гордостью объявил он, представляя ребят пожилой заведующей.
Им вручили белые халаты, тапочки и маски, рассказали, что следует и что не следует делать, и, наконец, провели в детское отделение. На глаза Алисы навернулись слезы, когда она увидела совсем еще маленьких детей, лежащих на кроватях.
– Оставляю вас с Игорем Анатольевичем. – Заведующая посмотрела на начальника Валдайского отделения. – Под вашу ответственность.
– Не волнуйтесь, я прослежу, – пообещал Игорь и, когда она ушла, серьезно посмотрел на ребят. – Тут есть дети, которые даже не способны сказать, что с ними, поэтому именно мы можем им помочь. Ты, Ника, Алиса, Юля… Вы очень нужны именно здесь. Можете осмотреться. Будут вопросы – задавайте.
Дети были взволнованы появлением незнакомых взрослых, но очень быстро нашли с ними общий язык. Алису поразило, что даже самые больные из них легко откликаются на попытки развеселить, заинтересовать их. Дети оставались детьми даже во власти самой тяжелой болезни. Они хотели играть, забывали о плохом и всем сердцем стремились к хорошему. Быть может, именно поэтому в детском отделении не царила та мрачная атмосфера, какая бывает там, где лежат взрослые тяжело больные люди. Но от этого мужества детишек и осознания какой-то глобальной мировой несправедливости хотелось плакать.
– Не переживай. – Рука Игоря накрыла Алисины пальцы, и девушка вздрогнула. – Мы не творим чудес, но постараемся сделать все, что сможем. Вы очень кстати приехали.
Алиса не понимала, что делать, но Игорь как ни в чем не бывало убрал руку и продолжил:
– Пойдем, я кое-кого тебе покажу…
Пока Ника, Юля и помогающий им Влад занимались с детьми, Игорь провел Алису через коридор в другую палату.
Это была совсем крохотная комната, полная солнечного света. На кровати, оплетенная сетью приборов, словно выловленная рыбаком маленькая серебристая рыбка, лежала девочка лет, может, семи. Она была чудовищно худая. Ее глаза были закрыты, лицо – бледное, исхудавшее, с запавшими щеками. Кожа ее казалась тонкой вощеной бумагой, на одной щеке виднелся огромный багровый рубец.
– Что с ней?! – прошептала Алиса так тихо, словно боялась разбудить девочку.
– Несчастный случай, пожар. Это случилось уже больше трех лет назад. Ее родные погибли. Девочку удалось спасти, но с тех самых пор она в таком состоянии, – ответил Игорь так же тихо. – Летаргия, но хотя бы дышит сама.
Алиса замерла, глядя на тонкую детскую ручку, туго обтянутую сухой кожей. Рука была как веточка. Панова до крови закусила губу. Как несправедлив мир, в котором страдают дети! А еще Алисе вдруг стало стыдно за собственные переживания: как часто она сетовала на свои невзгоды, такие незначительные перед лицом настоящего горя.
– Тело полностью восстановилось, сердце работает, другие важные органы тоже, – продолжил тем временем Игорь. – Вроде все нормально, но она так и не приходит в сознание.
– А почему она здесь? – удивилась Алиса. – Почему не в больнице?
– В больнице ей не смогли помочь, а держать на аппаратах можно и здесь. Там с местами проблема. – Игорь подошел и остановился над спящей. – Она где-то очень глубоко.