Видеть Тарга в поверженном состоянии было не привычно. Стоящий на коленях, исполосованный многочисленными ранами, окровавленный и лишённый кисти, сейчас он выглядел плачевно. Тем временем сидящие в ложе мужчины, внезапно поднявшись со своих мест, попытались было прийти ему на помощь, однако Лорд, властно подняв вверх уцелевшую руку, решительно их остановил. Не рискнув ослушаться, приближённые тут же вернулись в кресла.
Устремив на меня тяжёлый взгляд чёрных и теперь уже полностью лишённых выражения глаз, Высший едва заметно усмехнулся.
— Слишком хорошо для смерта, — просипел он, — но это лишь первый акт нашего спектакля. Далее тебе предстоит узнать, что значит настоящая боль.
Он замолчал и снова взглянув на оставшуюся от руки окровавленную культю, досадливо поморщился.
— Нэо! — вдруг рявкнул раненый.
Юноша, до этого неподвижно стоявший в ложе, вздрогнул и тут же бросился на помощь своему хозяину. Дальнейшие их действия были мне абсолютно безразличны. Единственным, что волновало меня в тот момент, было состояние Эйли и едва освободившись от Тарга, я поспешил обратно.
— Как ты, милая? — склонился я к девушке.
— Теперь уже хорошо, — превозмогая боль, улыбнулась она и сняв с меня повреждённый визор, ласково коснулась ладонью щеки, — помнишь, я когда-то говорила, что не могу тебя потерять?
— Да, любимая, — проглатывая ком в горле, ответил я.
— Отныне так и произойдёт, — прошептала воительница, — с этого момента я всегда буду с тобой.
— Нет, Эйли, нет! — отказываясь верить в реальность происходящего, закричал я, — мы ещё выберемся отсюда.
— Не в этот раз, Андрюша, — её голос становился всё тише, — теперь я стану жить лишь в твоём сердце.
Прижав девушку к себе, словно это могло ей сейчас чем-то помочь, я вновь услышал за спиной слова Высшего.
— И всё таки ты глуп, смерт. Терять того, кто по-настоящему дорог, когда достаточно всего лишь попросить. Разве это умно? А ведь я всё ещё могу её вернуть!
Зная, как заставить меня подчиниться, Тарг был убедителен и цепляясь за последнюю надежду в попытке спасти любимую, я принял для себя решение. Резко обернувшись, внезапно увидел перед собой совершенно здорового Нэо и теперь уже едва державшегося на ногах, израненного юношу. Высший словно бы сбросил на несчастного свои раны и похоже в этот раз вместе с телом, забрал у слуги и здоровье. Не тратя времени на бессмысленные разговоры, я спросил:
— Что я должен делать?
Добившись желаемого, Лорд казалось слегка растерялся.
— Обратись к Камню, возьми его в руки и попроси открыться. Остальное почувствуешь сам, — видимо опасаясь как-бы я не передумал, сообщил Тёмный.
Не имея возможности дотронуться до реликвии, он протянул мне футляр, внутри которого находилась заветная Пирамида. Отбросив в сторону рассуждения о Правилах и Законах, поглощённый сейчас единственной мыслью о спасении Эйл, я без колебаний взял Артефакт в руки.
В ту же секунду, лавиной накрывая сознание, по телу прокатился тёплый поток эмоций. Камень в ладонях внезапно озарился ослепительно ярким светом и стал поочерёдно менять боковые грани, выпуская наружу новые, причудливые фрагменты. Неожиданно для самого себя я почувствовал, что сливаюсь с ним воедино, словно становлюсь одним целым, наполняя Сущность немыслимой по ощущениям Силой. Я как-будто бы рождался заново, обретая колоссальные по своей природе возможности и выпуская на волю того, кто жил внутри. Но в тот момент, когда до окончания загадочного процесса оставались считанные мгновенья, Тарг, не давая слиянию завершиться, ловко вырвал Камень из моих рук. Теперь он держал Артефакт совершенно открыто, не опасаясь более ужасных для себя последствий.
— И заключительным условием нашей сделки, — сказал Высший, — как это ни прискорбно, явится твоя жизнь, смерт. К сожалению, без Сущности Эрна Камнем не овладеть.
Возможно это покажется странным, но я не колебался ни секунды.
— И тогда она будет жить? Ты выполнишь обещание?
Тёмный ещё раз изучающе на меня посмотрел.
— Можешь не сомневаться. Слово Главы Клана обязательно к исполнению.
В последний раз глубоко вздохнув, я закрыл глаза. Почему-то в эти минуту передо мной, яркими картинками пробежали наши с Эйл дни светлого, безмятежного счастья. Лишь стоя на краю жизни я с особым трепетом осознал, насколько они были для меня дороги. Стараясь впитать их все без остатка, я на какое-то время замер, а затем собравшись с силами, посмотрел Таргу прямо в глаза.