— …После того я написал прокурору о подрывной деятельности Алексея Воронина, но мне так и не ответили, — удрученно вздохнул Николай Петрович. — Вот послушайте: «Уважаемый господин прокурор! Прежде всего хочу поздравить вас с наступающей Пасхой и пожелать счастья, здоровья и успехов в семейной и личной жизни…»
— В семейной и личной? — не сдержался Никита.
Савченко запнулся и поднял на журналиста покрасневшие, слезившиеся от старости глаза.
— Что такое?
— Ничего! — буркнул Никита и поинтересовался: — Вы все жалобы предваряете пожеланиями?
Старик смотрел на него не понимая. Питбуль недоуменно перевел взгляд с гостя на хозяина и даже приоткрыл пасть, чтобы гавкнуть, но лишь вздохнул.
Никита покачал головой.
— Николай Петрович, честно, не хочу больше слушать, в чем провинился перед городом и его жителями несчастный Воронин. Мы сидим уже битый час, разбираем ворох бумаг, но я до сих пор не понял, ради чего меня позвали. Где обещанный компромат на городские власти?
Савченко задохнулся и, покраснев от гнева, нервно дернул головой. С носа свалились очки и упали на стол. Подхватив их трясущейся рукой, Савченко сгреб со стола бумаги и стал совать их Никите в лицо. Пес нервно переступал с ноги на ногу.
— Это! Это! Разве это не компромат?
— Нет, не компромат! — спокойно, памятуя, что рядом сидит питбуль, сказал Никита.
— А что, по-вашему, если не компромат? — выкрикнул фальцетом старик и, нацепив очки на нос, уставил на него негодующий взгляд.
Никита ответил не сразу. Духота, царившая в тесной квартире, сводила с ума. Спина взмокла, рубашка прилипла к телу, по́том, наверно, разило за версту. А он сидел и слушал бредни старика, которому повсюду мерещились заговоры.
Что с ним поделать? Бывший военный, растративший молодость на беготню по гарнизонам, он, судя по всему, искренне верил, что о любом отклонении от правил нужно докладывать начальству. Но начальство плевало на Савченко с высокой колокольни. Скорее всего, жалобы вообще никто не читал. Их сразу отправляли в корзину и отделывались стандартными ответами. В какой-то степени Никита чиновников понимал. Делать им больше нечего, как чьи-то кривые буквы разбирать. Пусть на компьютере печатает! Но Савченко не сдавался и продолжал строчить ябеды шариковой ручкой, мелким почерком, поскольку отродясь не подходил к компьютеру и даже не знал, как тот выглядит.
— Видите ли, Николай Петрович, — мягко сказал Никита, подавив раздражение. — Все, что вы рассказали, разумеется, интересно, но ваши жалобы ничем не подтверждены. Формально прокурор вам ответил, верно? И мэр тоже.
— Но это же отписки!
— Конечно, отписки, но я не могу построить статью на отписках. Факты нужны, Николай Петрович, а у вас их нет. Свидетели, документы, фотографии. А что мы имеем? Только ваши обращения в прокуратуру и мэрию. Этого недостаточно.
Савченко побагровел, но Никита не позволил ему раскрыть рот.
— Найдите свидетелей, которые подтвердят все вами сказанное. Тогда у меня будет с чем пойти в прокуратуру. Как только соберете документы, заявления, акты, справки, позвоните мне, хорошо?
— И вы не дадите им спуску? — с надеждой спросил присмиревший Савченко.
— Конечно! — улыбнулся Никита. — Мы им покажем кузькину мать!
Николай Петрович выдохнул полной грудью и неожиданно гаркнул в сторону кухни:
— Бабка! Водки неси! Сейчас мы с товарищем тяпнем!
— Нет-нет, я за рулем, — испугался Никита. — Мне давно пора!
— Так мы по рюмашке! — не унимался Савченко. — Выпьем, и я тебе помогу донести документы до машины. Видишь, сколько их у меня! Полный ящик!
От мысли, что придется с пятого этажа тащить на горбу кучу ненужной макулатуры, Никита оторопел, но быстро выкрутился.
— Тихо! — прошипел он, приложив палец к губам. — Мой телефон наверняка прослушивается! Вы же знаете эти штучки? Мы тут все на особом контроле. А у вас документы будут в полной безопасности.
Савченко вытаращил глаза, а затем быстро-быстро закивал головой и огляделся по сторонам с таким видом, словно в каждом углу таились шпионы в черных масках, вооруженные пистолетами с глушителями.
Питбуль посмотрел на Никиту с интересом.
— Хвоста за вами не было? — прошептал дед.
— Не знаю! — честно признался Никита. — Но на всякий случай вышел бы через черный ход. У вас есть черный ход?