— Маленькая сестричка, я глубоко виноват перед тобой. Я не успел тебя предупредить вовремя. Мы все трое судьбой обречены на одиночество. Ты видишь ее? Она была тоже хорошенькая. Тоже жаждала счастья. Но чувство долга и разум победили. Ты должна поступить так же.
Крик срывается у Анны Сергеевны. С искажением лицом она выбегает из комнаты.
— Я? — спрашивает Маня с ужасом:. — Я должна отказаться от него сама?
— Да. Мы не имеем нравственного права жениться и заводить семью. Если безумие минует нас, — оно с тем большей силой обрушится на детей ваших. Эта будут эпилептики, преступники или идиоты. Природа не знает пощады. Я говорю тебе, пока не поздно: откажись! Горе, которое ты переживешь теперь, ничтожно перед тем, которое настигнет тебя в детях… Ты проклянешь тот час, когда родила их. Ты. будешь с трепетом встречать, каждое, утро и с ужасом поджидать ночи. Возьми себя в руки, Маня. Перед тобой жизнь. У тебя талант. Иди на сцену. Мы с сестрой, ничего не скажем против. Маня, делает жест, прося молчания.
— Поздно!. - говорит она. — Теперь поздно…
Петр Сергеевич понимает не сразу. Он глядит растерянно в ее пустые глаза.
— Что ты… сказала сейчас?
— Я уже имею ребенка… И я… люблю его…
Он встает. Он ухватился руками за край стола.
— Сколько… месяцев? — с трудом спрашивает он.
— Не знаю:… Я это поняла недавно…
— Когда?… Когда это… случилось?
Маня закрывает глаза. Встает перед нею Лихой Гай, зеленые сумерки, жестокое лицо Нелидова.
— Третий месяц пошел. Да… Это так.
Петр Сергеевич опускается на стул. Он рвет с себя галстук. Краска заливает его лицо.
— Маня… Манечка… Все еще можно спасти. Мы это сделаем. Ты не должна родить… Ты должна согласиться.
— На что, Петя? На что?
— Не считай это преступлением, Манечка. Колебание и легкомыслие — вот в чем настоящее преступление. Пусть вся вина, наконец, падет на меня! На меня одно. Я должен был открыть тебе глаза. Я не имел права щадить и замалчивать. Но ты простишь. Ты поймешь! Я это делал, из любви к тебе.
Он хватает руки Мани… Покрывает их поцелуями. Он как в истерике. Никогда, не видала она его таким. Представить себе не могла такого взрыва, страсти. Она глядит жуткими глазами в его зрачки. И его глаза тоже следят за нею. Следят жадно и зорко.
— Чего ты хочешь от меня?
— Ты должна согласиться. Ты не умрешь. Ты ничего не почувствуешь.
Она вскрикивает и отстраняется.
— Никогда! Никогда! Никогда!
— Маня, обдумай мои слова! Ты не имеешь права…
— На счастье? — страстно перебивает она. — Я не имею права быть матерью? Не смею родить от любимого человека? И любить свое дитя?
— Нет. Это будет сознательное преступление теперь… когда ты все знаешь.
— И не имею права быть женою? Не смею любить?
— Нет.
— О… если так… то зачем я живу? Зачем вы не отравили меня еще маленькой?
Анна Сергеевна стоит на пороге. И кидается к сестре.
— Манечка… Дорогая моя…
Но Маня отталкивает ее. Ее глаза враждебно горят на искаженном лице.
— Оставьте меня! У вас нет сердца! И нет гордости… Да… Вы жалкие трусы… Вы побоялись жизни. Я не боюсь ее! Слышите вы? Не боюсь. Пусть весь мир обрушится на меня! Пусть сам Бог придет сказать мне, что я не смею любить, не смею быть матерью. Я отвечу: это мое дело. Да! Мое. Ты говоришь — впереди страдания? Пусть! Но мое счастье я возьму! Мои права я не уступлю. Жалкие! Как могли вы отказаться от своей доли в этом мире.
— Мы не дикари. Есть долг перед обществом.
— А перед собою долг? — исступленно кричит она в лицо брату. — Я не хочу быть отверженной. Не хочу. И не буду! Отрекитесь от меня, если считаете меня безнравственной и преступной! Разорви со мной, если вам стыдно за меня! Но… если вы еще раз посмеете мне повторить такие… требования… я сама… слышите вы? Я сама вычеркну вас из моей жизни. Она идет к двери. Анна Сергеевна бежит за нею.
— Аня! — сурово зовет брат. — Оставь! Я не возьму назад своих слов. Пусть она хорошенько обдумает их. Если она…
Вдруг он смолкает, и обе сестры замирают у двери. Глухой, зловещий вой звучит из-за стены. Анна Сергеевна кидается в коридор.
— Опять!.. Опять!..
Все небо полно снежных туч.
Вторые сутки крутит метель.
В доме № 8 жуткая тишина. Больная стихла.
В столовой горит яркий огонь. Петр Сергеевич бродит по комнатке и подолгу стоит у окна. Он остарел за эти сутки. Со вчерашнего дня Маня не заходила. Но Соня занесла записку.
Петя, я не приду к вам. Мне тяжело вас видеть. И не хватает духу присутствовать при вашем свидании. Если ты еще не разлюбил меня, исполни мою последнюю просьбу: не говори ему ни слова о моей тайне. Я верю в его любовь. Он ничего еще не знает. О матери можешь сказать все. Я верю в его любовь. Он от меня не отречется. Скажи ему, что я больна и что я его жду.