— А вы уверены, что он…
— Ну? Что вы замолчали? Что вы на меня так смотрите? Что вы думаете, Марк?
— Будьте мужественны, дитя мое! Приготовьтесь к удару. Но помните, Маня, что меня влечет к вам именно то, чего вам не прощает Нелидов. Мы оба с вами — дети несчастья. И встретились недаром.
— Постойте… Пустите меня! Это какой-то кошмар. Вы такой странный… Отчего вы дрожите? Я никогда не видела вас таким. Что вы. знаете, Марк? Что вы знаете? Говорите все!
— Слушайте, Маня», Мы вею эту неделю стерегли друг друга там, как два зверя в лесу. Он боялся, что я уеду сюда, за вами. А я нарочно тянул переговоры с бельгийцами, чтоб выгадать время и втравить его ж сделки. Да. Не надо глядеть на меня такими глазами! Я знаю его слабости. Теперь он не может выехать, пока не покончит переговоры. Он любит деньги. Они ему нужны.
— Вы лжете! Это вы любите деньги. Потому чтобы жид… А! Как вы вздрогнули. И я рада, что вам больно. Рада…
— За что эта ненависть?
— Вы думаете, что все и всех можно купить?
— Это чужие слова.
— Да, это его слова. Он вас ненавидит. И он прав… Вы сделали низость… О, какую низость!
— Я люблю вас. В этом мое оправдание.
— Ах! На что мне ваша любовь? Я топчу ее ногами… Слышите? Вот! Как эту тряпку…
И, рванув свой носовой платок, она швыряет его на пол.
— Вы хотите меня оскорбить? — спрашивает он. И губы у него белые.
— Да… Да… Хочу! Что же вы не оскорбляетесь!.. У вас нет гордости. Я презираю вас?
— Куда вы?
— Домой, конечно. Я сейчас дам ему телеграмму.
— Напрасно, — холодно и твердо говорит Штейнбах. — Он не приедет.
— Как вы смеете??
— Не приедет. Хотите на пари? Он вернется, когда, получит деньги. Не раньше Ему предлагают пятьдесят тысяч. Не дорого же он оценил вас.
— Молчите! Молчите! Не смейте смеяться! О, какая низость? А я считала вас великодушным…
— Вы не прощаете мне, что я люблю вас? — Он тоже любит меня.
— Так где же он?
Маня молчит, растерявшись.
— Он приедет завтра.
— А я уже здесь! И буду бороться за вас до конца. О чем же он думал? Безумец! О чем же он думал? Почему он не кинулся сюда, вслед за мной?
Маня, онемев от удивления, глядит в это искаженное страстное лицо. Чужое, незнакомое… Так вот он какой! Маска спала.
Силы вдруг оставляют ее. Она садится. Шляпа падает из ее рук на ковер.
— Маня… Маня… Не надо плакать! Не надо волноваться… Простите! Я потерял голову… Ну, взгляните на меня! Скажите, что я должен делать, чтобы вы были счастливы? Но ведь и вы не щадите меня. Вы подвига требуете от меня.
— Марк! Мне страшно… Неужели вы способны сказать ему…
— Я? Нет. Но вы сами не станете лгать, если он поставит вопрос ребром. Разве он из тех людей, которые прощают девушке прошлое? Он оттолкнет вас. И вы вернетесь ко мне.
— Никогда! Неужели вы думаете, что я помирюсь с его охлаждением? Неужели вы думаете, что вы можете мне заменить его?
— Нет. Но не все ли равно, в сущности? Он ли! Я ли? Разве для такой, как вы, индивидуальность должна иметь роковое значение?
— Вы… бредите? Что вы говорите, Марк?
— Нет. Это мое глубокое убеждение. Вы — новая женщина, Маня. Ваша любовь к Нелидову — болезнь, которая пройдет. Ошибка, которая забудется. Вы сейчас роковым образом повторяете чужие ошибки. Вы идете по торной дороге. Но это «ошибки молодости». Неизбежная дань традициям. Ваша душа созреет и свергнет старые заветы. Вы будете любить любовь и того, кто даст вам ее восторги. Наконец, с любовью не все кончается в этом мире для таких, как вы. И вы сумеете утешиться. Это не мои мысли, Маня. Я вам скажу потом… Когда вы сюда вернетесь.
Она встает и молчит несколько мгновений, как бы думая что-то, как бы решаясь на что-то. Лицо ее вдруг смягчается. И становится важным и печальным.
— Слушайте, Марк… Подите сюда и сядьте!.. Это наш последний разговор. И я говорю вам на этот раз без ненависти и мести, серьезно и искренно: я люблю вас обоих. Да… Обоих. Разным… о, каким разным чувством! Но одинаково сильно, глубоко и прекрасно. Как дрожит ваша рука! Разве вы этого не знали? Вы, мудрый и тонкий?
— Я это знал. Но теперь, когда вы это говорите сами…
Он смолкает, закрыв лицо руками.
— Дальше… дальше! — глухо шепчет он.
— Я много страдала, Марк. Бог видит, как я боролась с собой! Как я гнала вас из души моей! Как я душила это… влечение к вам! Как презирала себя! Но если я поступала безнравственно, если чудовищно любить двух, то виновата природа, создавшая меня такой. Я ничего не могу изменить здесь. Я не могу быть другой. И когда я это поняла…