— О чем говорит глава Ли? — отвечать вопросом на вопрос крайне невежливо. Однако она на самом деле не знала, чего он хочет и как с этим быть.
— Ты виновна в падении защитного барьера, — голос главы Ли ни на мгновение не изменился — всё та же тихая, невозмутимая речь, отрешённая от всего мирского. И от неё становилось ещё больше не по себе. — Как думаешь, что с тобой сделают в клане Снежной горы, если войдёшь туда?
Шучэн беспомощно посмотрела ему в лицо, случайно зацепившись взглядом за мерцающие в темноте глаза. По спине словно морозным ветром лизнуло, оставляя холодный пот. Какие страшные глаза! Неужели, это мистическое существо на самом деле её отец?
— Я… — слова застревали в горле. Шучэн запнулась и едва нашла силы, чтобы продолжить: — Я хотела остановить зло. Второй дядя… он не прав.
— Да. Он сам открыл ворота и с поклоном принял грабителя, — ответил глава Ли. — Рано или поздно это бы случилось.
[открыть ворота и с поклоном принять грабителя — kāi mén yī dào: самому навлечь на себя беду]
Шучэн тихонько выдохнула. Значит, он пришёл не ругать и не наказывать? Словно почувствовав её облегчение, глава Ли добавил:
— Но должен сказать тебе, Шучэн — Павильон Кушуй не может вмешиваться в дела поместья Се.
А когда она принадлежала Павильону Кушуй? И почему он считает, что она должна прислушиваться к его советам? Воистину демоны очень своеобразные существа!
Не успела Шучэн возмутиться, как плотная завеса тьмы вокруг них странно вздрогнула, а затем разошлась в стороны, напоминая ветхую ткань, и… они внезапно оказались за несколько ли от маленькой долины в предгорьях Фуню. Под ногами теперь простиралось серое одеяло, сотканное из облаков. Оно слабо мерцало, отражая тусклый свет висящих над головой отдалённых звёзд. Шучэн не боялась высоты, но сообразив, где они сейчас находятся, в ужасе вцепилась руками в прохладный шёлк чужой мантии.
— Всего лишь один из пиков Фуню, а ты настолько испугана? — голос главы Ли впервые потеплел.
Наверное, он улыбался? Но Шучэн не могла оторвать взгляда от облаков. Какой смертный стал бы забраться сюда, используя только собственные навыки? В краю вольных ветров нет места обычным людям!
— Хочешь увидеть поместье Се?
Она молча кивнула.
И тогда демон с тигриными глазами осторожно высвободился из её рук, чтобы нарисовать в воздухе непонятную для Шучэн триграмму. Его указательный палец медленно чертил витиеватые линии, оставляя после себя замысловатые огненные символы. Они оседали на облака, образуя после себя крупные проталины.
А когда глава Ли опустил руку, облачное одеяло разошлось в стороны точно так же, как некоторое время назад лопнула вечерняя тьма, отпуская их в горы. И в узкой прорехе проступили очертания знакомых домов под зелёной черепицей, перемежающиеся небольшими внутренними двориками.
Несмотря на поздний час, поместье Се не спало. В свете зажжённых фонарей мелькали неясные тени. Шучэн даже показалось — она слышит звон десятков, сошедшихся в ожесточённой битве, мечей.
Тревожно взглянув в спокойное лицо главы Ли, она несмело заметила:
— Пленники… они… Сюин обещала увести их! Почему поместье Се сражается?
Взгляд главы Павильона Кушуй, брошенный на неё, был полон снисхождения. Так взрослый человек сморит на дитя, ещё не познавшее мир.
— А ты думала, низший демон сдержит данное слово? Ненависть между кланом Снежной горы и бывшими стражами Долины целителей можно утолить лишь кровью.
Глава 53: Удобно ли быть демоном
Я отныне мечтаю
Подняться на облаке ввысь.
В бесконечное небо
На крыльях его унестись.
(Се Линъюнь)
Вечер, сырой и туманный, стелился под невидимые крылья меча, даря ощущение безграничной свободы. Фан Синюнь стремился на север. Где-то там, в Красной резиденции, гун Дицю собирал воинов своего дома, чтобы навестить столицу.
Шучэн сейчас некуда идти, она должна вернуться к тому, кто растил её с самого рождения. Поэтому заклинатель торопился, не жалея духовных сил. Он должен успеть!
Чтобы не дать кому-то упасть, достаточно протянуть руку. У него нет предубеждений против Шучэн. Она выросла в семье Ся, но не имела к той никакого отношения. Ведь её настоящий отец должен носить совсем другое имя.
И другая причина не бросать ученицу у него тоже была. Фан Синюнь давно отказался от мести, сочтя желание навредить врагам своей семьи недостойным человека, готового получить бессмертие.
Город Дицю возник на горизонте, как полоска света, которая вскоре разрослась до ковра, сотканного из сотен зажжённых на улицах фонарей. Красная резиденция выглядела на нём сплошным пятном — здесь не жалели свечей и масла, делая поздний вечер похожим на праздник.
Заклинатель направил Клинок Света к земле, заставив меч плавно снижаться. И тогда пришла она — тянущая боль под сердцем. Оружие, покорно несущее его тысячи ли, дрогнуло под ногами, готовое обрушиться на крыши резиденции гуна Дицю.
А следом пришло осознание — боль посетила не просто так. Место, где на груди запечатлелся лотос, жгло адским огнём. Сцепив зубы, Фан Синюнь принудил меч набрать высоту и до рези в глазах всмотрелся в тёмную гряду на севере. Там, под сенью древних гор, кипела и бурлила тёмная энергия.
Не нужно обладать духовным чувством, чтобы понять — его настиг возвратный удар. Будучи живой печатью барьера, защищающего поместье Се, Фан Синюнь на себе ощутил первую, пока незаметную дыру в энергетическом поле.
Кто-то или что-то коснулось байсюэ, сместив артефакт. Защита непреодолима до тех пор, пока каждая из опорных точек находится в формации на положенном ей месте. Стоит общей схеме нарушиться, как часы всего барьера будут сочтены.
Фан Синюнь мчался к поместью Се, старясь не обращать внимания на воображаемый огонь, сжигающий кожу. Он ещё помнил, что произошло с учениками клана Снежной горы в прошлый раз — демоны с легкостью залили владения семьи Се человеческой кровью.
Как заклинатель, он поклялся защищать людей от зла. Поэтому выбирая между учениками клана Снежной горы и Шучэн, он всегда отдаст предпочтение первым.
Совсем не важно, если глава Се поддерживает врага семьи Вэнь и сам относится к Небесному клану настороженно. Праведник творит добро, не взирая на награду или чужую благодарность. Потому что совесть не позволяет ему поступить иначе.
Фан Синюнь выбился из сил почти над поместьем Се. Вложив в меч всю доступную энергию, он обрушился с беззвёздных небес на крышу одного из крайних домов, напоминая раненого журавля. Упруго разошедшийся перед ним барьер обжёг лицо зимней стужей. Он вытер щеку рукавом, отметив, что поврежденная кожа сильно кровоточит.
Если ему удалось войти, байсюэ, действительно, не на своих местах. Нужно проверить каждый из артефактов!
Фан Синюнь прикрыл веки, представляя схему формации. Его путь лежал точно на север — там первая точка, на которую опирался барьер. Подхватив меч, заклинатель перепрыгнул на соседнюю крышу. Цингун этим вечером давался нелегко. Каждый из быстрых шагов откликался болью в сердце.
До первого байсюэ он не дошёл примерно десять чжанов, когда над главным залом поместья Се вспыхнуло пламя. Ослепительно-яркий язык жадно прошёлся по низким облакам, а в стороны с треском полетела черепица. Внизу закричали люди.
[чжан — 3 и 1/3 метра]
Фан Синюнь мог бы поклясться — это пламя имело невещественное происхождение! Пожар разожжён демонической ци. И тушить его водой, как пытались ученики клана Снежной горы, совершенно бесполезно. Можно вычерпать весь соседний пруд, но огонь сожжёт здание, оставив по себе лишь сизый пепел.
Пустая трата времени! Нужно подсказать им, чтобы использовали заклинания.
Он соскочил с крыши, но сделал это настолько неловко, что ударился коленом. Внутренняя ци в нём текла сейчас неправильно — боль в сердце нарастала, напоминая снежную лавину. Ещё немного, и на восстановление гармонии понадобится не один день глубокой медитации.