Он поклялся следовать праведному пути. Невозможно умолчать о том, что достойно порицания. Нет у него права молчать.
Со вздохом почтенный бессмертный оторвал взгляд от раскрытого окна и посмотрел на чистый лист, лежащий перед ним на столе. Каждый сам выбирает путь. С этой мыслью он макнул кисть в разведённую тушь и принялся писать.
Иероглиф за иероглифом появлялся на белоснежном поле, но стоило приняться за следующий столбец, как предыдущий исчезал — бумага под ним вновь становилась девственно чистой.
Такова особенность туши острова Пэнлай. Всё, написанное здесь, в мгновение ока переносится в небесный дворец, к которому обращаются земные бессмертные.
Закончив писать, Се Чэнь, почтенный бессмертный острова Пэнлай и его глава, отложил кисть, чтобы вернуться к циновке, лежащей на полу в углу комнаты. Он сделал то, что должен был сделать. Душевный покой совершенно не имеет значения в сравнении с благополучием мира смертных.
Какой толк от его жалости или сочувствия? Праведность — ровный путь, не предполагающий хитроумных поворотов и кривых дорожек.
***
Сообщение, полученное от острова Пэнлай, звучало тревожно, словно бой барабанов на городской стене, извещающий о приближении врага. Чэнь Чжэкай, Бог судьбы Девяти Сфер, держал принесённый младшим небожителем шёлк и за каждым из иероглифов видел чью-то разрушенную жизнь.
— Совершенный владыка, какие будут указания?
Прислужник дворца Юньци не мог спросить напрямую, чем он так расстроен. Поэтому задал привычный вопрос, ведь прямая обязанность прислужников следовать воле хозяина дворца. И чтобы чему-то следовать, для начала необходимо узнать об этом.
Чэнь Чжэкай бросил на младшего небожителя мимолётный взгляд и медленно свернул шёлк. Он никогда не хотел занимать место старшего брата. Забота о чужих судьбах тягостное занятие. Его сердце всегда стремилось к покою и созерцанию. Но что поделаешь, если время обратилось вспять, а Три Чистых позволили изменить прошлое?
Выбора нет там, где вмешались высшие силы.
— Приготовь мне одежду для выхода, — наконец распорядился Чэнь Чжэкай. — Я посещу дворец Шантянь.
Младший небожитель поклонился и оставил его одного.
Чэнь Чжэкай провёл пальцем по нежной глади свитка. Использованный вместо бумаги шёлк был одним из лучших в Небесном городе. Высшие небожители давно утонули в роскоши, позабыв о смысле совершенствования и сути праведного пути.
Совсем не удивительно, что одного из них влечёт абсолютная власть, ради которой допустимы любые беззакония.
От этой мысли болезненно заныло два даньтяня из трёх. Чэнь Чжэкай медленно выдохнул, гася неприятные ощущения в теле усилием воли. Боль — его плата за сохранение памяти. Три Чистых дали возможность исправить грехи, и он покорно следует по предложенной тропе совершенствования.
Совсем скоро произойдёт то, ради чего ему позволено находиться здесь. Злой корень Небесного города будет выкорчеван бесследно.
— Совершенный владыка, вот твоя одежда.
Младший небожитель приблизился к хозяину дворца Юньци почти бесшумно, протягивая поднос с аккуратно сложенным ханьфу, сшитым из сияющего на свету лунного шёлка.
— Хорошо. Помоги мне переодеться.
***
Покой всегда обманчив. Юй Цзымин, дядя Нефритового императора, знал об этом лучше остальных. Он сам был тайным источником грядущих бурь. О каком покое могла идти речь?
Племянник позволил ему сохранить лицо. Ни доказанного преступления против Девяти Сфер, ни строгого наказания. Дни, проведённые в императорской библиотеке за размышлениями, всего лишь укол деревянного копья — нет серьезных ран и последствий. Потому что император никогда не был по-настоящему свободен. Власть налагает ответственность. И она же ограничена сотнями правил. Дракон, находящийся на самом высоком престоле Трёх миров, не может позволить себе свободный полёт.
Если бы племянник обвинил дядю, он бы и сам пострадал. Потому что власть — это еще и обоюдоострый меч. Никто не станет доверять родственнику преступника.
Юй Цзымин всегда знал, что легко справится с Небесным государем. Но его беспокоили те, чьи интересы он задел, стремясь к власти, — бессмертные клана Асюло. И особенно их глава, занимающий один из самых влиятельных на Девяти Сферах дворец.
Воевать лицом к лицу с Богом войны нельзя. Однако выбивать из-под него одну опору за другой вполне по силам. А начать Юй Цзымин решил с дворца Юньци.
Не потому, что мог уверенно судить о доверительных отношениях между Совершенным владыкой дворца Юньци и Богом войны из дворца Гуанхуэй. А потому, что первый считался одним из самых праведных богов Небесного города.
Именно Чэнь Чжэкай поддержал Нефритового императора в решении заточить дядю в императорской библиотеке. А такое невозможно простить! Всякий, посягнувший на его доброе имя, вкусит горечь.
Юй Цзымин тщательно осмотрел себя в зеркале, расправляя каждую складку на белоснежной мантии, а затем рассыпался на тысячи золотистых искр, чтобы через мгновение объявиться в рабочем кабинете племянника.
— Бесконечных лет жизни Небесному государю!
Его поклон выглядел предельно вежливым. Племянник вскинул на гостя удивленный взгляд и кивнул в ответ.
— Что случилось, дядя?
— Разве я не могу навестить племянника?
Юй Цзымин часто отвечал вопросом на вопрос. Эта привычка давно стала его второй кожей, поэтому Нефритовый император не удивился.
— Мне сказали — дядя ушёл на глубокую медитацию.
— Да, Небесный государь, так и было. Но мои прислужники решились прервать её.
Подобная дерзость считалась одним из нарушений небесных правил, ведь медитация — самое важное дело в жизни любого небожителя. Прервавший её, заслуживал порицания.
— Неужели дядя не решился наказать прислужников своего дворца без моего разрешения? — теперь Нефритовый император удивился ещё больше. — Я не ограничивал дядю в его законных правах.
— О! Нет, нет. Речь не об этом, Небесный государь! — поспешно заверил Юй Цзымин, с удовлетворением отмечая — глупый карп с радостью проглотил наживку. — Прислужники доставили важную новость. Каждый из них достоин награды.
Племянник выглядел заинтересованным — отложив доклад, который читал, он встал и, обойдя стол, приблизился к Юй Цзымину вплотную.
— Дядя, тебе не нужно прилагать столько усилий. Говори прямо.
— Хорошо… Но пусть Небесный государь не винит меня за дурные вести.
Юй Цзымин вновь низко поклонился.
— Дядя может говорит смело! — в голосе императора звучало нетерпение.
— Мне сообщили, что в мире смертных беспорядки, — осторожно начал Юй Цзымин, наблюдая за лицом племянника. — А сегодня младшие небожители моего дворца, осматривающие земли Ся, доложили, что семье Се покровительствует… Совершенный владыка. Ему возведён тайный алтарь.
Нефритовый император облегчённо выдохнул.
— Дядя, разве богам запрещено молиться?
— Но… Небесный государь, семья Се творит беззакония. Темница этих людей полна низших демонов, а их эликсиры…
— Довольно!
Настроение Нефритового императора изменилось в мгновение ока -- правитель мира небожителей, в раздражении взмахнув рукавом широкой мантии, отвернулся от посетителя.
Юй Цзымин хорошо знал о главном страхе племянника. Тот боялся открытого противостояния с другими высшими небожителями. Но если уж он пришёл сюда, уходить с пустыми руками будет глупо.
— Прошу Небесного государя тщательно изучить это дело! — Юй Цзымин опустился на колени, всем своим видом изображая смиренного просителя.
Император бросил в его сторону недовольный взгляд и подал жест рукой, приказав подняться с колен.