Лицо Шучэн стало еще бледнее — природная белизна щёк вмиг приобрела оттенок кожи мертвеца. Ли Чжэньшаню показалось, ещё мгновение и та лишится чувств. Но этого не произошло. Его дочь упрямо поджала губы, а потом поинтересовалась:
— Шифу… он… точно узнал, кто я?
— А ты как думаешь? Этот человек ни один год посвятил совершенствованию. Его духовное чутье так же хорошо, как обоняние мастера по изготовлению ароматических палочек.
Шучэн опустила голову и вздохнула.
— Мне стыдно показываться шифу на глаза.
Глупая… Какая глупая! Теперь Ли Чжэньшань ощущал не только уколы совести, но и жалость. Взяв дочь за руку, он заставил ту поднять глаза и уверенно произнёс:
— Ты не права, Шучэн. Если будешь прятаться от него, так и останешься полудемоном.
— Но… разве не ты сказал мне держаться от шифу подальше? — удивилась та.
— Сказал, — согласился он. — Однако, обстоятельства изменились. Спасешь его, и он увидит в тебе свет — понимаешь?
В глазах Шучэн промелькнула слабая надежда. Так, первые ростки риса тянутся к весеннему солнцу, ещё неуверенные, но полные желания вырваться на свободу из тесного плена земли. Совесть внутри Ли Чжэньшаня теперь не просто кололась, как острый шип, она рвала сердце звериными когтями.
Манипулировать слабыми духом всегда легко. Но достойное ли это дело?
— Я поняла… — ответила наивная дева и вдруг добавила: — Эта непочтительная дочь благодарит отца за наставления!
И тогда сердце у Ли Чжэньшаня словно оборвалось, рухнув в бездну. Молча кивнув, он покинул уютную хижину у воды, чувствуя себя самым мерзким демоном в Трёх мирах. Ведь все, данные сейчас советы, были всего лишь очередной игрой между небожителями и высшими демонами. А Шучэн стала пешкой на игровом поле, потому что её отец загнан в угол.
Короткое послание Совершенного владыки всё ещё стояло перед глазами. Требуется слияние трёх природ: небожителя, демона и человека. И оно невозможно без искренней привязанности. Пошли он вместо Шучэн единственного сына, ничего не получится. А ставка настолько высока, что у него нет права рисковать.
Увы, выбор для главы Павильона Кушуй сейчас крайне ограничен. И справа, и слева приходится туго.
Глава 61: Иногда благоразумнее отбить поклон
Так быть вместе навеки, чтоб нам в небесах
птиц четой неразлучной летать.
Так быть вместе навеки, чтоб нам на земле
раздвоенною веткой расти!
(Бо Цзюйи)
Из Небесного города доставили указ.
Ань Син видела, как стражник дворца Шантянь передал Богу войны свиток — тот развернулся в воздухе, повинуясь его касанию, и каждый из написанных там иероглифов засиял вместе с первыми лучами восходящего солнца.
Императорский указ невозможно узнать без воли Небесного государя. Поэтому иероглифы исчезали один за другим, стоило Хун Сянъюню их прочесть. Но по напряжённому лицу супруга она и так догадалась — что-то случилось на Девяти Сферах.
Поле получения указа большая часть воинов Асюло была отправлена на небеса. Даже отец ушёл, одарив её на прощание долгим взглядом. А Сюэ Цзян озорно подмигнул и это выглядело очень странно — подбородок друга её беззаботного детства изуродовал глубокий порез, уже не кровоточащий, но выглядящий ужасно.
Каким причудливым образом прошлое переплетается с будущим! У грозного демона Сюэ Моцзяна она разглядела бледную полоску старого шрама, ничего не зная о причинах его появления. Да и не волновали её тогда чужие раны. Она видела в командующем Асюло лишь одного из злейших врагов Девяти Сфер.
Ань Син вздохнула и осторожно переступила с ноги на ногу, боясь потревожить супруга. Немногочисленные асуры, охраняющие Бога войны, уже отошли на почтительное расстояние. Она сейчас могла только догадываться, что воины стоят в отдалении, заняв позиции, необходимые для построения защитной магической формации.
Вокруг висела приятная тишина, изредка разбавляемая несмелыми трелями птиц. А на травах лежала крупная роса, напоминающая о прохладном утре. Ань Син казалось — она слышит едва заметный шорох, медленно сползающих вниз крупных капель. Но, возможно, это было игрой разума, уставшего от долгого молчания.
Хун Сянъюнь выбрал мир смертных для медитации не по собственной прихоти. Время здесь текло быстрее, чем на Девяти Сферах. За один сяоши можно получить гораздо больше внешней ци, чем в Небесном городе.
[сяоши — 1 час]
Примерно столько же уйдёт на очищение и поглощение энергии духовными меридианами. Вот почему она боялась лишний раз сдвинуться места и только беспомощно наблюдала, как перед Хун Сянъюнем висит его меч. Бог войны вывел оружие из поля внутренней ци, чтобы тот немного успокоился после кровавого сражения. И теперь Ань Син с тревогой всматривалась в мерцающий алыми всполохами рубин на его рукояти.
Проклятый меч жил своей, ни на что не похожей жизнью. За крупными гранями рубина скрывался оживший дух, яростный и жадный к чужой крови. Если оставить всё, как есть, рано или поздно такое оружие отравит жестокостью и своего хозяина.
Ань Син перевела взгляд на прямую спину Бога войны. Супруг сидел совершенно неподвижно, напоминая храмового идола, высеченного из цельного камня. И казался полностью погружённым во внутреннее созерцание.
Когда, как не сейчас удобнее всего устранить грозящую ему опасность?
Она сделала небольшой шаг вперёд, настороженно прислушиваясь к тишине вокруг и собственному дыханию. Сердце в груди забилось сильнее и его удары напоминали Ань Син сторожевые барабаны, призывающие защитников города к отражению вражеской атаки. Но она больше не обращала внимания на такие мелочи — просто медленно, шаг за шагом, подходила ближе.
Словно чувствуя угрозу, рубин полыхал изнутри адским пламенем. Однако Хун Сянъюнь по-прежнему неподвижно сидел на торчащем из земли камне, и это внушало ей уверенность в себе.
Она должна успеть!
Ань Син беззвучно призвала Губитель. Льдистый клинок обжёг вспотевшую от напряжения ладонь холодом вечных снегов, царствующих где-нибудь на пиках Фуню.
Шаг, ещё один. Губитель послушно занял в руке атакующую позицию. Если ударить точно в центр рубина, напоминающего дьявольский глаз, удастся навредить только что рождённому духу меча. Сейчас его энергия не упорядочена, а её оружие уже впитало необходимое количество небесной ци.
От клинка, названного в будущем Дьяволским, Ань Син отделяло всего пять шагов, когда из рубина повалил тёмный дым, обратившийся худеньким юношей, одетым в чёрный шэньи. Он молча преклонил колени, глядя ей в лицо немигающим взглядом и… улыбнулся.
Опешившая от столь быстрого воплощения духа меча, Ань Син едва не зацепилась носком туфель за поникшую от росы траву, чувствуя, как внутрь обуви залилась прохладная струйка воды. А потом ещё одна.
Но по-настоящему её удивило чужое касание. Крепкая ладонь легла на живот, рывком притягивая к такому же сильному телу, возникшему за её спиной. А рука, держащая Губитель, оказалась в тисках сильных пальцев. Они нашли болевые точки, в одно касание вынудив отпустить клинок. С глухим стоном тот поцеловался с землей, заставив Ань Син похолодеть от ужаса.
Когда он вышел из медитации?
Кажется, дух меча принял человеческую форму, повинуясь воле хозяина, а не потому, что хотел защитить себя? Её обманули, словно неопытного ребёнка!
— Что ты делаешь, супруга Ань? — тихий голос Хун Сянъюня казался вкрадчивым и одновременно отстранённо-прохладным.
— Этот меч полон тёмной ци…
Она сказала первое, пришедшее на ум, но тут же пожалела. Невозможно полностью обмануть того, кто видел сотворение Трёх миров.
— Правда? — в прохладном голосе послышалась едва уловимая насмешка — так солнечный луч скользит по самой поверхности замерзшего пруда, оставляя после себя размытый блик.
Хун Сянъюнь с легкостью развернул её лицом к себе и, придерживая обеими руками за спину, прижал к груди. Крепко-крепко, так, что стало нечем дышать.