— Ты хочешь установить её в саду? — Ань Син спросила это потому, что молчание, повисшее между ними, выглядело раздражающим, как густой туман.
— Нельзя? — тихо откликнулся Хун Сянъюнь, бросив на неё косой взгляд.
— Для этого есть Зал предков, — возразила она, заставив себя не отворачиваться.
Взгляд супруга казался кончиком раскаленного прута, вонзившегося в самое сердце. Где-то за ним, сбивчиво стучащим от тревоги, заныл средний даньтянь. В этом месте некогда покоились, вогнанные в её тело небесные гвозди, разорвавшие связь с прошлым и отобравшие память о юности.
Но время изменилось — терпеливо напомнила себе Ань Син. Ничего ещё не произошло. Так зачем супругу понадобилась эта мемориальная табличка?
— Я хочу разрешить наши обиды, Син-эр.
Он всегда славился этой, поистине демонической проницательностью! Ань Син не удивилась, если Бог войны умел бы читать чужие мысли.
— Твой первый ученик повредил дух. Мой верный слуга его утратил. Всё справедливо, — с полуулыбкой, пугающей до тошноты, продолжил Хун Сянъюнь. — Чжу Хуэй больше никогда не предстанет передо мной. Он исчез из Трёх миров. Но Фан Синюнь однажды исцелится и вернётся в Небесный город. Тебе не кажется, что твой супруг пострадал намного больше?
Она вздохнула и тоже заставила себя улыбнуться. Ну, как с ним дальше спорить? Совершенно невыносимый по характеру бессмертный!
— Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой?
— А не должна? — его красивая бровь так же красиво изогнулась дугой, отражая показное удивление. — Похоже, у хозяйки дворца Дафэн нет никакой совести!
— Тише… — Ань Син потянулась к супругу и накрыла его губы ладонью. — В Небесном городе у всего есть уши!
Хун Сянъюнь тут же отвёл её руку и вдруг перестал улыбаться.
— Надеюсь ты сможешь простить меня… Несправедливо наказывать за то, чего я не делал. Ведь ты сама смертельно ранила первого ученика. Я мог бы исцелить его, но ты выбрала другой путь. А Чжу Хуэй… он, вероятно, пал от руки Цай Чжэаня. В том нет твоей вины. Следовательно, и мне обижаться не пристало.
Ань Син перевела взгляд на мемориальную табличку, ослепительно сияющую золотом туши. Некоторые вещи невозможно изменить. Не важно, сожалеешь или остаёшься к ним равнодушным, ты не можешь ничего исправить.
— Какой смысл всё помнить? — тихо произнесла она.
— Чтобы больше не ошибаться.
А здесь он прав. Знать их прошлое — все равно, что приобрести бесценный опыт борьбы с внутренними демонами.
Повинуясь скупому жесту Бога войны, мемориальная табличка опустилась в пруд — вода вокруг сначала закипела, а потом вновь стала безмятежной, словно не этот тихий водоём узнал чужую тайну.
— Как ты? — Ань Син коснулась плеча супруга, привлекая внимание. Тот выглядел слишком угрюмо.
— Получил приказ Небесного государя размышлять над ошибками, — криво ухмыльнулся Хун Сянъюнь. — Его величество всех отправляет думать. Большего себе позволить не может, когда дело касается высших небожителей.
Улыбка Бога войны стала чуть шире и насмешливей.
— Дядя его величества победил… — с досадой заметила Ань Син. — Это же его ты пытался обличить?
— Скорее, твой старый знакомый с Шэньчжиянь победил, — достаточно беспечно отозвался Хун Сянюнь, снова беря её за руку. — Идём во дворец, поможешь мне переодеться.
— Почему так считаешь? — Ань Син осторожно заглянула в ставшее безмятежным лицо супруга.
— Юй Цзымин хотел добраться до Ключей Трёх миров. Но, похоже, теперь их даже я не смогу отыскать.
Ему нравится изводить её загадками? Ань Син вздохнула и решила больше ни о чём не спрашивать. Если Бог войны спокоен, зачем переживать ей, неприметной младшей небожительнице Девяти Сфер?
Только одно не давало покоя — кто на этот раз коснулся Ока Бога, если Небесный город содрогнулся до самого основания?
***
Тяжёлый головной убор правителя давил на шею. За многочасовую церемонию в храме предков семьи Ся все мышцы затекли и начали противно ныть. Ся Чжункан с раздражением поправил его — бусины, нанизанные на длинные нити, мелодично звякнули и запрыгали перед глазами, вызывая дурноту.
— Ваше величество, — потревоживший его человек носил походную одежду, — доклад!
Один из евнухов, присутствующих в кабинете, взял у того свиток и с поклоном преподнёс Ся Чжункану. Кто бы мог подумать, что быть ваном Ся, настолько неудобно! Со всех сторон теперь, как липкая паутина, его оплетали сплошные правила и дворцовые традиции. Он не мог и шагу ступить, чтобы под ногами не путались евнухи. Возмутительно!
Вытряхнув из медного цилиндра кусок бумаги, Ся Чжункан развернул его и пробежал глазами написанное. Его люди вновь не справились. Всех, посланных на поиски Шучэн, нашли мёртвыми в поместье Се.
— Пригласи генерала Лю, — распорядился он евнуху.
Генерал, оказавшийся надёжной пешкой в игре за трон великой Ся, появился быстро. Преклонив колено перед новым правителем, он выкрикнул:
— Долгих лет жизни его величеству!
Ся Чжункан поморщился от столь шумного приветствия и поманил генерала рукой, чтобы тот подошел ближе.
— Отправь надёжных воинов в Дицю. Нужно найти мою дочь.
— Слушаюсь, ваше величество.
На этот раз голос генерала Лю не напоминал медный рог, созывающий к атаке. Ся Чжункан напряжённо всматривался в его лицо, отражающее готовность идти в бой. В преданности генерала он не сомневался. Но сможет ли простой человек найти его девочку? Чем больше четвёртый ван думал об этом, тем сильнее сомневался.
Если Шучэн забрали совершенствующиеся, даже целой армии мало. Однако, как отец, он обязан сделать всё возможное, чтобы исправить собственную ошибку. Он не должен... не должен был доверять свою дочь мастеру Небесного клана!
— Ступай, — Ся Чжункан отпустил генерала Лю взмахом руки и вновь склонился над бумагами.
Неизвестно, чем занимался в Янчэне его покойный брат, кроме пьянства и разврата, но стоило новому правителю войти во дворец, как его завалили докладами и жалобами.
Ся Чжункан тяжело вздохнул. Он ждал этого долгие годы. А когда цель оказалась на расстоянии вытянутой руки, не испытывал ничего кроме усталости и раздражения. Возможно, дело в пережитой сегодня церемонии восхождения на трон, полной древних ритуалов, длинных молитв и жертвоприношений перед алтарём предков.
Человек, во всем соблюдающий ритуал, действует. А если не встречает взаимности, прибегает к наказаниям. Но ритуал — признак отсутствия доверия и преданности. И в нём лежит начало смуты. Многие ли способны понять это?
Глава 66: Гармония циня и сэ, часть 1
Только, я вижу, супруг мой со мной -
Разве не радостью сердце полно?
(Песни царства Чжэн)
Всегда шумный дворец Юньци сегодня казался вообще похожим на муравейник — младшие небожители переносили Книги судеб в новый архив, а так как делалось это непременно вручную в знак уважения к тысячам смертных, было достаточно много суеты и шума.
Сюэ Цзян немного растерялся, оказавшись перед главными вратами. И простоял возле них одну кэ, прежде, чем решился войти.
[кэ — 15 минут]
Дело не в смелости, он просто не знал, как сказать Ин Сянхуа, что пришёл сюда ради неё. Кто-то из прислужников случайно налетел на него со спины, в спешке попросил прощения и засеменил дальше, старательно придерживая подбородком стопку Книг судьбы.
Сюэ Цзян коснулся подбородка — кожа на месте пореза нещадно чесалась и не спешила заживать. Совсем, как у простого смертного! Какой адский яд использовала та девчонка из Диюя?
А потом увидел её...
Ин Сянхуа вошла в зал, окутанная нежным облаком лунного шелка. Косые солнечные лучи подсветили скромный наряд, делая платье ослепительно-белым, как заснеженная вершина гор Фуню в мире смертных. Она тоже заметила Сюэ Цзяна и в растерянности остановилась, не зная, куда девать руки — тонкие пальцы беспомощно метнулись по подолу, не зная, где спрятаться.