— Разгар дня… а ты вытворяешь такое…
— Предлагаешь мне взлететь над облаками и потушить солнце? — он опустил супругу на кровать и ничуть не смущаясь накрыл собственным телом. — А о Шучэн не переживай. Для высшего демона нет ничего ценнее в Трёх мирах, чем собственная кровь. Эта девочка такая же наследница семьи Ли, как и Пэйши. Я не буду делить своих детей только потому, что мать одного из них следует сжечь живьём и рассеять пепел по ветру вместе со всем её лицемерным кланом.
— Поклянись.
— Клянусь этим вечным небом, землёй и престолом Трёх Чистых.
Янь Сицзяо улыбнулась и потянулась к нему, игриво подставляя чуть приоткрытый бутон нежно-розовых губ. Ли Чжэньшань страстно ответил на поцелуй. От столь щедрого предложения не отказываются. И плевать на солнце, где-то там над облаками стоящее в зените! Пусть правила соблюдают смертные. Это для них они написаны такими же скучными людьми.
***
— Барышня была скромной и не назвала себя, — госпожа Фэнчу выглядела немного смущённой. — Мне очень жаль! Мы плохо встретили молодую госпожу семьи Ся.
— О чем же тут жалеть? — Шучэн улыбнулась в ответ, и эта улыбка далась ей с большим трудом. — Самая нелепая вещь в мире — церемонии.
На вчерашний разговор с главой Павильона Кушуй она истратила последние силы. И теперь слабое тело окончательно подвело хозяйку — Шучэн знобило, но уже не от внутреннего холода, а от накатывающего волнами жара. Там, где по словам матушки, находился нижний даньтянь словно разложили невещественный костёр, выжигающий духовные меридианы.
— Следовало бы провести чайную церемонию для такой гостьи, — госпожа Фэнчу разлила травяной чай, — но мои навыки весьма скромны.
Шучэн приняла чашку и вежливо сделала один маленький глоток. Чай пах дикоросами — пряный аромат казался резковатым, а вкус отдавал небольшой горечью.
Лекарство?
За свою недолгую жизнь она испробовала множество отваров и настоек. Второй дядя и матушка, не жалея сил, составляли новые рецепты и всё время рассуждали о её скором выздоровлении. Так что, даже полусонной Шучэн могла бы с уверенностью отличить обычный чай от одного из напитков, созданных целителем.
Предложенное госпожой Фэнчу не было невинной данью гостеприимству!
Она поставила чашку на столик и посмотрела в глаза супруги главы Павильона Кушуй.
— Горько? — встрепенулась та, протягивая Шучэн вяленые абрикосы.
— Горько… — кивнула Шучэн. — Госпожа Фэнчу, что в этом чае?
— Заметила? — мягкая улыбка озарила лицо госпожи Янь Сицзяо. — Не бойся, девочка! Все дикие травы, использованные мною, укрепляют жизненные силы. В этом чае также есть тысячелетний женьшень.
Теперь Шучэн чувствовала себя обязанной, ведь ради неё было потрачено одно из ценнейших для любого целителя растений. И не похоже, что эта маленькая женщина лгала. Она взяла из предложенной коробочки абрикос и положила его в рот. Вяленый плод тоже отдавал горечью.
— Я рада, что ты пошла на поправку, барышня Ся. Теперь моему сердцу спокойнее.
— Если это можно назвать выздоровлением…
Госпожа Фэнчу накрыла её ладонь своей и с той же мягкой улыбкой заверила:
— В том нет ни малейших сомнений! Возможно, твоё самочувствие не самое хорошее, но жизненные силы постепенно восстановятся, а внутренняя ци будет течь ровно. Тебе нужно больше отдыхать и бывать на свежем воздухе, а также оставить все волнения.
Шучэн чувствовала вину перед наставником, а теперь сама судьба давала ей возможность вступиться за него.
— Как могу не волноваться? — со вздохом заметила она. — Ведь шифу до сих пор в той ужасной пещере! Госпожа… — Шучэн сжала тонкие пальцы хозяйки, — помоги мне освободить его, прошу!
— Барышня Ся… мне жаль… — госпожа Фэнчу убрала руки со стола и отвела взгляд, — я бессильна здесь. Господин не любит заклинателей. Прости…
Казалось, в нижнем даньтяне вспыхнула новая головешка. От резкой боли Шучэн поморщилась, но все её мысли были с наставником. Из-за неё Фан Синюнь оказался тогда у озера Синбо! Ей и вызволять наставника из плена.
Не задумываясь, она вышла из-за стола и встала перед хозяйкой скромной хижины у воды на колени, отбив земной поклон.
— Ах… что же ты делаешь, барышня Ся?! — госпожа Фэнчу тут же оказалась рядом и силой подняла Шучэн с колен. — Как можно кланяться мне в пол! Ты ещё не выздоровела… да и твоё происхождение не позволяет такой скромной женщине, как я, принять поклон.
— Но… шифу… он… — Шучэн с умоляющим видом посмотрела растерявшейся хозяйке в лицо, — он мне, словно отец! Скажи, госпожа Фэнчу, как облегчить его страдания?
Маленькая женщина нахмурилась, посмотрела на дверь, за которой виднелись неясные тени охранявших хижину стражей, и, понизив голос, произнесла:
— Может быть, тебе стоит воспользоваться своим положением, барышня Ся?
— Мне показалось, глава Павильона Кушуй совсем не уважает гуна Дицю… — возразила Шучэн.
— Всё это так, — согласилась госпожа Фэнчу, — но он не откажет дочери.
Поначалу Шучэн показалось — она ослышалась. Однако вид у госпожи Фэнчу был самым серьезным. Не похоже на случайную оговорку!
— Дочь? — тихо переспросила Шучэн. — Кто… дочь?
— Ты! — хозяйка скромной хижины у воды погладила её по руке и кивнула, подтверждая правоту своих слов. — Да! Ты дочь Ли Чжэньшаня. Поэтому он прислушается к твоей просьбе.
Шучэн попятилась. Неужели ошиблась? И эта женщина лишь кажется доброй!
— Зачем… зачем ты смеёшься надо мной… госпожа Фэнчу? — не скрывая обиды спросила она.
Внутри, где-то под сердцем, разливалась горечь — такая же, что стояла во рту после глотка травяного чая и съеденного абрикоса.
Почему она каждый раз ошибается в людях?!
Фигура маленькой женщины стала нечёткой, словно подтаявшей по краям. Шучэн смахнула рукавом навернувшиеся на глаза слезы.
— Я посчитала тебя достойным уважения целителем… госпожа Фэнчу… Зачем ты клевещешь на мою семью, оскорбляя мою мать?
Хозяйка покачала головой.
— Нет, нет… Шучэн! Я не лгу… Зачем мне обманывать тебя?
— Сама скажи — зачем.
— Но, ведь, сказав так, я оскорбляю и своего мужа… С чего бы мне говорить такое, не имея никаких оснований?
По печальному тону госпожи Фэнчу Шучэн вдруг поняла — маленькая женщина на самом деле не лжёт. Однако и принять её слова невозможно.
— Убирайся! — ярость вспыхнула в Шучэн мгновенно, словно костёр, до этого тлевший внутри, проснулся и загорелся ярче, достигая низких облаков.
Госпожа Фэнчу смотрела на неё с нескрываемым сочувствием и от этого Шучэн становилось ещё противнее. Сбив рукой недопитую чашку, она топнула ногой и повторила:
— Убирайся вон! Гадкая женщина!
Едва уловимая тень со змеиным шипением рассекла воздух, пронесшись у самого лица, — Шучэн оторопело посмотрела на встрявший в столешницу меч. А следом за ним в комнате показался тот самый неприятный юноша с тигриными глазами, недавно пытавшийся утопить её в озере.
— Ты… — растерянно произнесла Шучэн, отступая к стене.
— Я, — юноша с угрожающим видом шагнул следом, но был перехвачен вцепившейся в его рукав госпожой Фэнчу.
— Остановись, Пэйши! Не вреди ей!
— Матушка? — удивился тот. — Почему защищаешь эту грубиянку?
— Пэйши! — с укором воскликнула госпожа Фэнчу. — Неужели ты ослеп, а твоё духовное чувство исчезло? Присмотрись к нашей гостье! Что видишь?
Шучэн невольно поёжилась под яростным взглядом «черепашьего яйца». Не повисни сейчас на нём хозяйка этого жилища, юноша из неё бы все внутренности вынул!
— Вижу маленькую невоспитанную девчонку! — зло выдохнул он сквозь зубы. — Прекрати меня удерживать, матушка. Она посмела тебя оскорбить и за это умрёт.
— Да угомонись ты, наконец! Это твоя сестра.
Юноша посмотрел на мать с тем же самым видом, как несколько мгновений назад смотрела Шучэн — оторопело-непонимающе.
— Матушка… у тебя жар? — вырвав рукав из пальцев госпожи Фэнчу, он пощупал её лоб. — Почему говоришь такое?