А поскольку свободных духовных кристаллов с собой не было, она решила использовать хитрость. Призвав Губитель, подвесила меч в воздухе и принялась переливать в него духовные силы.
Матушка, готовя будущую хранительницу Ока Бога, позволила дочери поглотить достаточно камней из пяти небесных источников, чтобы сейчас Ань Син могла позволить себе усовершенствовать духовное оружие. Так дело шло быстрее, чем если бы пришлось «скармливать» мечу отдельные кристаллы.
Уже к вечеру третьего дня Ань Син смогла не только усилить Губитель, но и выставить его в качестве барьера, не позволяющего никому войти в комнату, и погрузилась в глубокую медитацию.
Когда она пришла в себя, в дверь настойчиво стучали. Распахнув её, Ань Син вежливо поклонилась:
— Приветствую отца!
Генерал Ань молча вошел и, пристально осмотревшись, поинтересовался:
— Чем ты была занята всю эту неделю?
— О! Неужели эта скромная небожительница стала важнее поимки лисьей разведки? — с усмешкой ответила Ань Син.
— Отвечай на вопрос!
Похоже, генерал Ань сейчас не воспринимал даже невинных шуток? Вернув Губитель в поле внутренней ци, она удовлетворила отцовскую просьбу:
— Отвечаю генералу Ань: эта небожительница была погружена в глубокую медитацию. Разве это запрещено?
Отец обошел ее по кругу, а затем взял за руку, исследуя пульс.
— Хм… — через некоторое время произнёс он, отпуская руку дочери, — действительно, твоя жизненная сила стала крепче, а внутренняя ци упорядочила течение. Поздравляю. Теперь матушка перестанет жаловаться на твою бесполезность.
— Как грубо… — Ань Син сделала вид, что обиделась и отвернулась к окну, но через мгновение добавила: — Теперь я могу вернуться на Девять Сфер?
— Нет!
Ань Син едва не открыла рот от удивления. С каких пор отец говорит с нею в таком тоне? Разве она одна из подчинённых воинов?
— Но…
— Никаких «но»! — поспешил оборвать её возражения генерал Ань. — Вокруг поместья Се вертятся низшие демоны. Мне приказано не сводить с них глаз.
— С чего бы асурам охранять совершенствующихся из мира смертных? — хитро прищурилась Ань Син и тут же получила от отца шутливый щелчок по носу.
— Не слишком много думай о своих талантах, Син-эр. Пока они весьма посредственны.
— Нет, ты правда говоришь сегодня обидные слова… — она напоказ вздохнула. — Если не хочешь, чтобы я возвращалась, так и скажи. К чему все эти разговоры о поместье Се?
Генерал Ань никак не отреагировал на подколку. Нахмурившись, он смотрел в одну точку. Проследив за его взглядом, она не заметила ничего необычного. За окном шуршал хвоей лиственниц мелкий дождь, а слабый ветер качался на их кронах, словно непоседливая обезьяна.
— Отец?
— Всё серьёзно, Син-эр… — наконец произнёс генерал Ань. — Не уходи с постоялого двора без сопровождения. Бог войны готов ввести войска Асюло, чтобы подавить демонический бунт. Ты понимаешь, о чём это говорит?
Ань Син встретилась глазами со строгим взглядом отца и была вынуждена согласно кивнуть.
Армия Асюло и вправду исключительная сила. Ею Небесный государь пользуется крайне избирательно, привлекая лишь в редких случаях, требующих вмешательства более сильных и хорошо обученных небожителей.
Неужели та самая война с низшими демоническими кланами, некогда принесшая Хун Сянъюню славу победителя, вот-вот разразится в мире смертных?
Как он мог скрыт от неё такое! Кипя от гнева, Ань Син не заметила, когда отец ушёл.
Но теперь искренне радовалось тому, что осталась в комнате одна. Выпустив Губитель на волю, она устроила несколько стремительных атак воображаемому противнику и осталась довольна — духовные силы, на самом деле, окрепли. Как и предполагала матушка, для этого понадобилось время и немного усидчивости.
— Теперь-то я смогу наведаться в гости?
Взглянув на потолок, Ань Син мысленно нарисовала очертания Шэньчжиянь, возвышающейся над золотыми крышами небесного дворца Шантянь. Совсем скоро она проверит барьер древней горы на прочность или она не дочь генерала Асюло!
***
Вождь племени бэйжун прибыл в Дицю утром — островерхие шатры, крытые белыми шкурами, развернулись на юго-западе от города, а у костров засуетились вёрткие слуги из бывших рабов.
Тесть считался человеком гордым и своевольным, поэтому Ся Чжункан оставил обиду при себе. Наскоро собрав небольшой отряд, он верхом покинул Красную резиденцию, чтобы поприветствовать вождя Бу в том месте, которое бэйжун сам выбрал для лагеря.
Бу Инльлоу тоже просилась к отцу, однако гун решил вначале переговорить с тестем о деле и только после этого радовать любимую женщину семейной встречей, а степняка лицезрением маленького внука.
Вождя Бу он застал в своём шатре. Тот ел суп из баранины, запивая острый бульон кумысом.
— А! Нюйсюй… — увидев Ся Чжункана на пороге, вождь раскрыл объятия, не постеснявшись при слугах выглядеть любящим родственником.
[нюйсюй (nu xu) — обращение к мужу дочери, зятю]
А поскольку вождь Бу от природы крепок телом, гуну Дицю показалось, что у него затрещали кости. Словно в лапы к тигру попал! Дождавшись, пока его отпустят, он вежливо поклонился и приказал сопровождавшему воину передать вождю подарок.
Одной из немногочисленных слабостей старика была охота. Поэтому Ся Чжункан заказал для тестя нарукавник.
Вождь Бу открыл коробку и бережно вынул подарок. Повертев его в руках, степняк одобрительно кивнул. Нарукавник сшили из мягкой кожи, но сверху покрыли фиолетовой парчой, расшитой золотыми нитями.
— Верхом на коне сокольничий едет, на правой руке — узорный на нём нарукавник, — с улыбкой произнёс Ся Чжункан. — Нравится ли мой подарок юэфу?
[yuèfù — «горный отец», тесть]
Вождь Бу примерил нарукавник и восхищенно поцокал языком.
— Хорош! — он хитро взглянул на Ся Чжункана. — Надо бы испробовать в деле.
— Мне радостно, что наши мысли и желания с юэфу созвучны.
— Если между тобой и Иньлоу есть гармония циня и сэ, этот вождь готов быть созвучным чему угодно.
[гармония циня и сэ (qínsè héxié) — «жить душа в душу», супружеская гармония; дословно «согласное звучание двух инструментов»]
— А если этот нюйсюй попросит слишком многого? — настороженно поинтересовался Ся Чжункан.
Не в характере вождя Бу быть таким покорным. Да и не говорит он никогда пустых слов.
— Ха! Разве моя дочь не стоит любых денег? — подмигнул вождь Бу. — Давай же выедем на охоту, дорогой нюйсюй.
— Как пожелает юэфу, — послушно согласился Ся Чжункан.
Теперь ему стало понятно желание тестя разбить лагерь за городом вместо того, чтобы поселиться в Красной резиденции — вождю не нужны лишние глаза и уши. Кроме того, старик вложил особый смысл в простые слова «выехать на охоту».
Наскоро соорудив алтарь Ин-шэню и возложив на него мясо недавно подстреленного людьми племени бэйжун зайца, вождь Бу и гун Дицю отправились в ближайший лес.
[Ин-шэнь — покровитель охотников, бог соколов]
Хотя сейчас не первые дни лунного месяца в период выпадения инея, они соблюли традиции, чтобы не сердить богов. Впрочем, и сама охота была лишь постановкой, напоминающей выступление уличных артистов. Оба ехали в лес не для того, чтобы привезти оттуда множество лисьих туш. Лес — место, где нет чужих ушей и глаз.
То, что приехал сказать Ся Чжункан и услышать вождь племени бэйжун, могло стоить обоим головы.
Первого загнали в угол обстоятельства — рано или поздно наложница Вэнь потребует у третьего вана Ся голову злейшего врага своей семьи. Второй, не смотря на варварское происхождение, хорошо чувствовал время перемен и был готов протянуть руку тому, кто мог сохранить его племя — мужу любимой дочери.
Оторвавшись от ловчих и стражей благодаря выносливости лошадей, теперь оба ехали через лес рядом, едва не касаясь друг друга коленями. Через седло у охотников свешивалось по три лисьих тушки, словно принесённых в жертву Трём мирам.