Почти сразу ему на плечо опустилась тяжёлая рука, а над ухом прозвучал строгий отцовский голос:
— Цзян-эр, как смеешь говорить такое главе своего клана?
— Отец…
— Маленький паршивец! — жесткая ладонь безо всякого стеснения наградила его увесистой затрещиной. — Сейчас же попроси прощения!
Сюэ Цзян прекрасно осознавал — сказанное им можно истолковать, как оскорбление семьи Ань. Ведь похвалив красоту подруги, он словно намекал, что уже видел её без вуали. Однако врождённая гордость не позволяла признать ошибку. Он упрямо сопел носом и… молчал.
Ань Син звонко рассмеялась и, налив ему ещё вина, предложила:
— Просто выпей вторую чашу в наказание, сяо Сюэ!
— За тебя Ань Син. Пусть небеса благословят ваш союз.
Эта чаша оказалась лишней. Перед глазами всё поплыло, и Сюэ Цзян позволил отцу увести себя к столу, занятому членами семьи Сюэ. Родитель ещё долго ворчал вслух, а он, слушая того в пол-уха, с мрачным видом наблюдал, как пара в красных одеждах старательно обходит стол за столом.
Потом Сюэ Цзян отвлёкся на прислужницу, а когда поискал глазами Бога войны и Ань Син, тех уже не было во дворе. Он попытался встать, но отец резко дёрнул за рукав ханьфу, усаживая на место.
— Зачем встал? Мало мне на сегодня твоего «поздравления»? — сердито поинтересовался он.
— Но… Ань Син…
— Ань Син, Ань Син… Куда бежать собрался? В покои новобрачных? Забудь! Нет у тебя больше подруги. Теперь она супруга Бога войны. И если заденешь его ещё раз своим гнилым языком, лишишься изначального духа! Я и глазом моргнуть не успею. Веришь?
— Зачем говоришь такое, отец?
— Вот отдам тебя в услужение Богу войны, чтобы научился уважать старших…
— Отдай! — с вызовом бросил Сюэ Цзян и отхлебнул вино прямо из носика кувшина.
Нет, дело не в том, что Ань Син уединилась с мужем. Сюэ Цзян осознавал границы дозволенного. Его подруга теперь принадлежала своему мужчине, а у него больше нет права бегать с нею по погребам генерала Ань. И часами напролёт сплетничать о стариках Небесного города тоже не получится.
Он дерзил сейчас потому, что терпеть не мог раздражающе навязчивые нравоучения. Не потеря родственной души, а именно они больше всего злили в этот удушливо-тёплый вечер! Маленький тигр всё равно остаётся вольным зверем. Его невозможно обрадовать клеткой или намордником. Но отец назойливо пытался ограничить свободу. Так кто тогда виноват, что сын резок в словах и непочтителен в поступках?
Глава 5: У этого Бога войны есть супруга... и новый помощник
Я сажаю её на колени, от взгляда её охмелев.
(из стихотворения Юань Чжэня)
Брачные покои приготовили в левом крыле дворца Гуанхуэй. Здесь было тише, чем в главном зале и куда спокойнее, чем во внутреннем дворике, где гости поднимали чаши с небесной росой за здоровье молодых.
Супруг подвёл её к кровати, целомудренно прикрытой со всех сторон огненно-красным флёром. Ань Син несмело опустилась на расшитое одеяло, боясь поднять глаза — взгляд беспомощно уперся в низкий столик, уставленный закусками, и вспотевший на нём нефритовый кувшин.
Должно быть, вино? Она нервно сглотнула, не зная, что делать дальше.
Тогда Хун Сянъюнь, славившийся самым большим ростом среди асуров, опустился перед ней на колено, чтобы развязать золотые шнуры, удерживающие вуаль. Красный шёлк невесомо скользнул на белоснежный пол, напоминая огромный лепесток диковинного цветка.
Жемчужная бахрома нежно звякнула, соприкоснувшись с мраморной плитой. Следом раздался невнятный шорох.
И Ань Син, всё-таки, заставила себя оторваться от созерцания закусок. Супруг приблизился к столику и разлил свадебное вино, а затем поманил её к себе пальцем. Ничего не оставалось кроме, как подойти и взять предложенную нефритовую чашу.
Внутри была насыщенно-янтарная жидкость. Она поднесла чашу к губам и осторожно принюхалась. Хай Шуй? Расплавленный янтарь оказался самым запрещённым на небесах напитком. Чаша источала характерный, едва уловимый цветочный аромат. Такое исключительное вино делал лишь один небожитель на Девяти Сферах — её отец.
Хун Сянъюнь уловил мимолётное удивление супруги и поспешил объясниться:
— Дорогая, я всё ещё помню, что твоя любимая шалость — набеги на отцовские погреба. Поэтому решил побаловать тебя Хай Шуй. Разделишь его со мной?
Ань Син послушно проглотила обжигающий горло винный нектар. В животе сразу потеплело, а сердце забилось чаще. Хай Шуй — суровый напиток сильных духом бессмертных. Он с легкостью сводил с ума простых небожителей, но поднимал настроение тем, в ком течёт лунная кровь асуров.
Именно Хай Шуй в иной реальности стало причиной изгнания с небес всего клана Асюло. Из-за этого проклятого напитка легендарного Бога войны обвинили в заговоре против Нефритового императора.
Тёплые пальцы коснулись виска, заставив вздрогнуть всем телом. Хун Сянъюнь завел выбившуюся из высокой прически прядь ей за ухо и одним, почти неуловимым движением вынул шпильки, удерживающие пучок на макушке. Густая волна тёмных, словно разведённая тушь волос, скользнула по спине и плечам. Глаза мужчины, стоящего совсем рядом, азартно блеснули, как у охотника, обнаружившего в густом лесу долгожданную дичь.
— Родители не зря прятали твоё лицо за вуалью, моя дорогая супруга. Все звёзды на полуночном небе и само солнце меркнет перед твоей красотой…
Хун Сянъюнь сделал маленький шаг вперёд, заставив её непроизвольно попятиться.
— Супруга не только красива, но и невероятно пуглива! — рассмеялся он. — У тебя сейчас глаза маленького котёнка, брошенного матерью.
— Правда? — невпопад спросила Ань Син, мысленно ударив себя по губам.
Что за глупость она сказала? Так похоже на лепет наивной смертной девы, что впору стыдиться!
— Ты знаешь, насколько обворожительна в это мгновение? — тихо отозвался Хун Сянъюнь.
Ей показалось или его дыхание на самом деле изменилось — стало прерывистей и чаще?
— Ни один мужчина не устоит перед такими чарами, тем более твой супруг…
— Подожди… Разве тебе не нужно быть с гостями?
Ещё одна глупость, сказанная вслух! Похоже, весь её опыт остался там же, где и титул хозяйки дворца Дафэн — в далёком будущем. Сейчас она всего лишь юная небожительница, которой едва исполнилось триста лет. А перед нею в ожидании замер высший асур, видевший сотворение Трёх миров. Тот, кто может не напрягаясь убить любого, шевельнув всего одним пальцем на руке.
Она с виноватым видом посмотрела супругу в глаза и вымученно улыбнулась. Было бы хорошо, если б он немедленно ушёл. Ей нужно собраться с духом и привести мысли в порядок. Но Хун Сянъюнь уже принял правила новой игры — стал до странности мягким. Обволакивающим, словно утренний туман.
— Хочешь прогнать? — он подхватил её на руки и, не слушая возражений, отнёс на кровать. — Твоё смущение сводит меня с ума!
Его губы скользнули по шее, остановившись над ключицей. Здесь супруг оставил долгий влажный поцелуй. Теперь сердце в груди не просто билось, оно выскакивало наружу! Потому что перед глазами всплывала совсем иная картина: домик близ купален в мире смертных, полированный до блеска пол и два полуобнажённых тела, сошедшихся в сладострастной битве.
Кажется, она «умерла» там минимум трижды, чтобы воскреснуть, полностью исцелённой и восстановившей духовные силы? Всё, что он забрал раньше, было возвращено с избытком.
И пока Ань Син вспоминала будущее, яркая картина из памяти успела воплотиться в реальность: Хун Сянъюнь в мгновение ока освободил себя и молодую супругу от свадебных одежд, используя магию асуров.
— Какое расточительство… — прошептала Ань Син, мимо воли прикрываясь руками. — Так использовать внутреннюю ци… Супруг, тебе не стыдно?
Хун Сянъюнь с интересом заглянул ей в лицо и с хитрым видом улыбнулся.
— Я ошибся… Ты не котёнок. Ты скорпион, забравшийся в мою постель и тут же принявшийся жалить! Скажи, как мне наказать тебя за такую дерзость?