Вокруг миллионы книг и миллионы чьих-то судеб. Другой бы на его месте давно испытал священный трепет. Но Хун Сянъюнь слишком долго прожил, чтобы находиться под впечатлением от величия и значимости дворца Юньци в судьбах Трёх миров.
Он «бросил кирпич» и теперь ждал хозяина этого места — наверняка прислужники уже доложили о высоком госте.
Чэнь Чжэкай объявился гораздо быстрее, чем Хун Сянъюнь предполагал. Сухонькая фигура в белоснежной мантии возникла из воздуха в двух шагах от стола, занятого учётной книгой.
И первым на его появление отреагировал младший небожитель.
— Приветствую Совершенного владыку!
Приняв поклон, Чэнь Чжэкай отпустил прислужника величественным взмахом руки и, взглянув на стоящего у стола Хун Сянъюня, мягко улыбнулся.
— Юньци настолько важен для уважаемого Бога войны, что он отложил ради его посещения все дела?
— Можно и так сказать, — Хун Сянъюнь захлопнул книгу и тоже улыбнулся. — Но Совершенному владыке не стоит волноваться. Я здесь для проверки жетона.
Чэнь Чжэкай перестал улыбаться и, смерив его трудно читаемым взглядом, поманил в уголок, скрытый от посторонних глаз между высокими полками с Книгами судеб.
Цай Чжэань в подобных случаях предпочитал раскрывать перед носом раздражающего его небожителя веер с многообещающей надписью «Убить надежды». Вернувшись в прошлое, Хун Сянъюнь успел найти настоящего владельца этого духовного оружия. Им оказалась мать Ань Син. Нетрудно догадаться, как веер попал в руки Цай Чжэаня. Вспомнив об этом, Хун Сянъюнь невольно помрачнел.
— Могу я угостить столь почётного гостя чаем?
Хун Сянъюнь моргнул, освобождаясь от тяжёлых мыслей. Не время думать о том, что ещё не случилось! Нужно «получить нефрит». Он принял чашку из рук Совершенного владыки и поинтересовался:
— Всегда ли ведётся учёт жетонов дворца Юньци?
Чэнь Чжэкай даже бровью не повёл. Взглянув на гостя с некоторым сожалением, он тихо заметил:
— Какая причина заставляет уважаемого Бога войны думать, что в моём дворце нарушаются правила?
Хун Сянъюню вдруг захотелось ехидно заметить в ответ — а почему бы и не думать о дворце Юньци плохо? Этот белокаменный храм судьбы настоящий лидер по количеству нарушений. Просто пока не время для большого обмана. Но если оно когда-нибудь наступит, Девять Сфер вновь погрузятся в хаос. Именно по этой причине он сегодня пришёл сюда. Будущее не должно повторяться.
— Ты должен знать, Совершенный владыка, что любой хороший бог внимателен к мелочам. Ведь от них зависят судьбы Трёх миров.
— Понимаю твои тревоги, — Чэнь Чжэкай с невозмутимым видом посмотрел на гостя. — Но, поверь, ты сейчас дуешь на холодную воду.
— Лучше так, чем ошибиться…
Хун Сянъюнь произнёс это одними губами, но его расслышали.
— Я всего лишь хочу сказать, что уважаемый Бог войны ищет того, чего нет.
— А чего нет? — с ухмылкой уточнил Хун Сянъюнь, возвращая так и не отпитый чай на маленький столик.
Взгляд Чэнь Чжэкая на мгновение стал пронзительным.
— Нет предательства во дворце Юньци.
Произнесённые слова походили на едва уловимое касание сквозняка — их смысл донёс вовсе не звук, а вложенная сила мысли, которая проникала в самое сердце. Впрочем, бывший затворник и должен обладать духовной силой, достаточной для убеждения других. В этом нет ничего удивительного. Странно только, что тот первым не постеснялся упомянуть о предательстве.
— Но оно есть в другом месте Небесного города… — продолжил Чэнь Чжэкай. — Из-за этого уважаемый Бог войны пришёл сюда — верно?
— Я удивлён, — честно признался Хун Сянъюнь. — Совершенный владыка совсем не скрывает ходов. А как же стратегия и азарт игры?
Чэнь Чжэкай тяжело вздохнул.
— Уважаемый Бог войны полагает, нам стоит сейчас воспринимать всё происходящее, как очередную партию в вэйци? Этот скромный небожитель уверен — главное не игра, а невмешательство в судьбы Трёх миров.
— Вот как? — Хун Сянъюнь не удержался от насмешливой улыбки. — Мне показалось, с вмешательством у Совершенного владыки не было никаких трудностей. Он с лёгкостью дал моей невесте то, чего не следовало давать. И теперь она лишилась как высокого статуса, так и большей части духовных сил.
— Так уважаемый Бог войны здесь ради мести?
Между полками, набитыми свитками Книг судеб, на самом деле гулял сквозняк. Игривый поток воздуха трепал края широких рукавов невинно-снежной мантии Бога судьбы и пытался пригладить на висках начинающие седеть волосы.
Седина — признак дряхлости и угасания жизненных сил. Хотел ли он мести? Хун Сянъюнь улыбнулся ещё шире.
— Разве скоро ты не умрёшь сам?
— Всё верно, уважаемый Бог войны, — покорно согласился Чэнь Чжэкай. — Тот выбор на горе Шэньчжиянь оказался трудным и для меня, не только для Ань Син. Моей платой стал отказ от второго вознесения… Теперь я ослабел, а моя изначальная искра вот-вот погаснет.
Так, значит, этот глупец отказался от перехода в Высшие Сферы ради игры со временем? Хун Сянъюнь лишь покачал головой, не находя, что ответить. Нет поступков в Трёх мирах, которые бы не имели последствий.
— Важна ли для тебе жертва, принесённая Ань Син? — вопрос прозвучал неожиданно, заставив сердце пропустить удар.
В глазах Бога судьбы вспыхнули искры, делая их похожими на крошечные светильники. А, может быть, то всего лишь игра света, заблудившегося между старыми полками?
— Ты задаёшь лишние вопросы, Совершенный владыка.
— Хорошо… спрошу по-другому. Готов ли уважаемый Бог войны искоренить зло, разрастающееся в Небесном городе?
— Трудно отделить добро от зла, ты же знаешь.
Хун Сянъюнь провёл пальцами по свисающим с запечатанных Книг судеб биркам. Ответом на касание стал мелодичный звук, очень похожий на зов ветряного колокольчика.
— Тогда подумай, зачем переступил сегодня порог дворца Юньци?
Бог судьбы выглядел непреклонным в своём упрямстве. Чтобы вывести гостя на откровенность, он приоткрывал собственную маску. И это сильно рассмешило Хун Сянъюня. В конце концов, кто здесь рыбак, а кто карп в тесном пруду, гоняющийся за наживкой?
Но при всём том брошенный кирпич был готов обратиться в благородный нефрит. Всё-таки, он заставил будущего затворника обратить внимание на себя.
— Клан Асюло избавился от одного из врагов, указал предателю на его место, но глава дракона ещё цела…
Тихий голос Бога судьбы всё больше напоминал ветер. И это немного пугало. Если искра изначального духа погаснет в высшем небожителе прямо сейчас, его — Бога войны Девяти Сфер, обвинят в покушении.
— И что предлагает Совершенный владыка? — с некоторой поспешностью спросил Хун Сянъюнь, пристально всматриваясь в мерцающие глаза Чэнь Чжэкая.
— Некоторые кланы из мира смертных совсем позабыли о своём месте. Это печально, но не всегда выглядящее, как снег горных вершин, так же совершенно на самом деле.
— Сюэшань... Снежная гора? Ты о ней?
— Вижу, Бог войны тоже не оставил это без внимания.
— Трудно не заметить. Некоторые грехи смертных давно похожи на гниющий труп.
— Тогда оставим их на волю судьбы. А заодно обрубим лапы дракона. Вот всё, что предлагает этот скромный небожитель.
Слова Чэнь Чжэкая казались вежливыми, а тон спокойным. Но стоя перед другим высшим небожителем, Совершенный владыка предлагал… уничтожить клан Снежной горы.
Интересно, откуда на Девяти Сферах берутся такие боги судьбы?
Хун Сянъюнь с трудом скрыл готовую вырываться наружу брезгливость. В конце концов, чем он лучше Чэнь Чжэкая? Главное, что тот обещал выступить против дяди Нефритового императора. Потому что драконами в Небесном городе зовут только одну семью — Юй. А «обрубить лапы» означает «лишить Юй Цзымина помощников среди смертных».
Хун Сянъюнь взял чашку, ранее поставленную на стол, и осторожно коснулся ею точной такой же в руках Бога судьбы. Раздался мелодичный хрустальный звук, напоминающий пение солнечных лучей на рассвете, нежно коснувшихся золочёных крыш дворцов, — небесный нефрит во многом превосходил другие известные в Трёх мирах материалы, по праву заслужив название «императорский».