- Что же, отец Тур, знать моя та служба. На благо это моё учение. Пошли Зиму искать.
Нашли Искреня у грота под скалою. То был муж лет сорока, волосом тёмный. Телом крепок, плечами поперёк себя шире. Лик его суров был, да горе залегло тенями да складами, от того и вовсе зверем глядел.
- Тур!? Кто с тобою?
- Витязь, что Весеюшку у Кощея воевать станет. Жаворонком зовётся.
- Что жаворонок, что щегол, птицы малые. Зерно споро клюют, да Кощей не зёрнышко. Здесь богатырь надобен. Ступай себе молодец. Не печаль сердце отцовское надеждой напрасною. И ты, Тур...
- Ты, Зима вижу, ликом скорбен, да разумом слаб - коль супротив Кащея, знать дубиной воевать хочешь.
- А ты дерзок щегол! Сейчас я тебе седалище-то надеру - пёрышки с хвоста повыдёргиваю. Будешь знать, как старшим дерзить, да хвастать понапрасну!
- Оно старшим-то дерзить не след, да только по уму твоему ты дитя, что ни на есть малое.
Лицом побагровел Зима. Бросился было на Жаворонка. Да запнулся и рухнул, что древо срублЕнное. Вскочил, да гашник порвался - порты спали[62]. Зарычал Зима, порты подхватил, да камушек с земли-то поднял - небольшой с полкулака будет. Кинет сейчас, да по лбу то дать птичке залётной - для вразумленья хватит, да что за напасть - камушек к перстам прилип, так и есть - не камень то, смолы кусок да на солнышке тёплой.
- Будет тебе Зима мельтешить - тихонько вроде и сказал парень, да только руги ноги у Искреня ослабли вдруг, осел на земь. - Сгоряча они блины хороши, а дела раздумья любят. Привет тебе от сестрицы твоей названой Яры, матушки моей.
- Да ты, неужто Божен, Горазда Кочета сын? Что по слухам-то у самого Велимудра науку ворожейную постигал?
- Твоя правда. Дай, взгляну, что стряслось, потом толковать будем.
Божен прошёл в неглубокий грот. На толстых цепях, шедших от крючьев в стены вбитых, висел каменный короб зелёного цвета. В нём же, казалось спала, дивная девушка. Лик её, с высоким лбом, обрамлённым тёмно-русыми космами, светился умом и чистотою. Так, верно, выглядит сама Лада. Вот только бледны и уста, и ланиты. Но всё ж не коснулась её Морена до селе - жива.
Смотрел Божен на Весею воочию, потом ворожейным взором[67].
- Славь отца Тура Зима! Мало, что жива, так и благо - от земли отнял, разорвал отток соков. Коли не так мудрёно всё сотворили бы, так утекла б уже, исчахла, хоть через стол, хоть через одрище. Давно ли?
- Да уж два месяца тому.
- Что ж, пойду вызволять. Будет прок учению моему. Однако вещица мне её какая надобна, чтоб сыскать сподручнее.
Оборотились до избы Искреня.
- Вот, гляди- Зима отворил коник[68] и вынул гребешок костяной изрезаный коровами, да деревами дивными.
- Сгодится? Он ей от матушки достался, а той от бабки её. Как оберег почитала, да в тот день поспешила...
- Да тут вся сила по женскому роду! Чего лучше желать?! Так оно и вовсе ладно! Что ж, благодарствую Искрен. Одно только ещё - имя её мне ведать надобно.
Помолчал немного Зима. Бороду почесал. Взглянул Божену в глаза - Оляна она, Весеюшка моя. И вот что, волхв, единственная она у меня осталась. Вызволишь, ничего для тебя, живота[69] самого не пожалею.
- Не гневи богов, Искрен! Мзда Родом не заповедана! Благодарствую.
Не стал Божен задерживаться долее. Распрощался с Зимой, поклонился Туру. Почивать не стал у них, хоть те и просили. Надо силы набраться - ночь провести в кумирне[74]. Прочь пошёл к опушке заветной, где рунный волк его дожидается. Да только...
- Хижва, опять озоруешь?!
Знакомый молодец вышел на тропку.
- Куда тебе, шалопай по кустам таиться? Ладно ещё топочешь, так и сопишь в придачу - за версту слышно. Чего тебе?
- Жаворонок, ты это... Возьми меня с собою, Кащея воевать. Я тебе пригожусь! Я за Весеюшку живота не пожалею! Возьми!
- Не могу брат Окунь - ты Вию служишь, а они с Кащеем братья. Куда ж тебя брать?
- Ты!!... Да я!!... Ты оно конечно волхв, да только тоже... Да за такие слова!!!... Ещё скажешь я Род предал!!?? Да я...
- Не серчай, Хижва, скажу яснее. В каждом из нас есть своё царство навие и свой Ирий сад. И в царстве том есть свои и Горын, и Кощей, и Вий стало быть. Страсть Горын, Жадность Кощей, да Вий злоба. Гневлив ты дюже Хижва, знать Власть над тобой Виева. Нет воли твоей над ним, а он над делами твоими владыка. А там и братья его на подхват подтянутся. Где один во власти, там и другие сыщутся. Потому не серчай, брат Окунь, не могу взять тебя. Ты сперва в своём мире навьем ворогов одолей.