- А как... Его... Эта...
- К отцу Туру иди. Пусть научит тебя восьми шагам[70]. Скажешь, я послал, ибо есть в тебе дар наставника. Потому, пусть научит.
- У меня-то!?
- Так и есть. И Туру передай, что я предрёк. Да пребудет с тобой благословение светлых богов и духов предков!
Великан Хижва так и остался стоять на тропинке. Он всё сопел, глядя Божену в след, но уже расправились морщины на челе, и уже почти улыбка на устах играет.
- Где же красна девица?
- У Кащея в царстве пекельном.
- Мне оттуда не выбраться, а попасть...
- Тебя о том и не прошу, серый волк. Не пройти и мне чрез Калинов мост... Полетим к Яге матушке. Без неё мне не справиться. А пока летим к божнице свароговой.
Сел Божен верхом на волка. Разбежался тот, взмыл над деревьями. Снова поплыли внизу леса да пролески, ручейки да горки. Не далёко была кереметь[74] - роща священная. Вековые деревья окружали место чистое. Там Божен на ночь встал. Прошёл меж кумиров[75] старых каменных. Сел посерёдке.
Воплощённый и явный
Правь и навь вобравший
Я есть часть и я есть целое
Творение и разрушение в себе заключающий
Я есть Сварог
Я есть Род
Я есть мир от яйца и до него.[76]
Звук? - нет. Ни звука, ни шороха, ни дуновения. Божен сидел посреди священной опушки, будто превратившись в ещё один каменный столб. Вдруг чёрная стрела вылетела из травы и молнией метнулась к лицу его. Менее мгновенья ока - ожил, взметнулась рука...
Из кулака Боженового на пару вершков[77] высовывалась змеиная голова, серо-зеленое тело же с красно-жёлтым брюхом, длиною с косую сажень[78], обвило руку.
- Озоруешь, гибкий братец ?
- Пусссти, пусссти, волххфф. Ссскажу, ссскажу.
Божен разжал руку и змея скользнула наземь. Свернулась пред ним и высоко задрала голову, глядя человеку в глаза.
- Засступиссь, заступисссь...- змеиная голова раскачивалась из стороны в строну - Нассс убиваютссс, убиваютссс. Засступисссь. Орлы, орлы убиваютсс.
- Ужели ваша братия стала травку кушать? А мышки да лягушки, да птахи разные коли заступничества попросят?
- Не едятссс! Не едятсс!! Убиваютсс!! Не едятсс!!!
- Да что за безумство!? Быть того не может! То человеки бывают одержимы, чтоб убивать без потребства, но чтоб орлы, али кто ещё из братьев малых...
- Убиваютссс!! Убиваютссс!!! Сссотни! Сссотни. Кругом тела!! Зассступиссьь! Волхв!! Заступиссьь.
- Коли правду речёшь, знать и вовсе сумерки мира спустились на землю, коли птицы небесные убивают на забаву. Коли изведут род ваш, пошатнётся равновесие мира. Что же, возьму твою заботу. Да только по утру двинусь, знать утро вечера мудренее. Ползи себе.
Ещё немного покачавшись, змея пала на землю и юркнула в траву.
- Не иначе сумерки - Божен зевнул и устроился почивать, растянувшись на земле, да небушком укрывшись.
Едва светать стало, кликнул он волка.
- Куда? К Яге?
- Нет, брат. Сыскать надобно князя орлиного. Дела спросить.
- А до него-то и вовсе рукой подать - сторожит он у врат в царство аспидово, там и сыщем его.
И снова, сел Божен на волка, вцепился в длинную шерсть. Споро позади остались леса золотые, промелькнули скалы безлюдные. Вот уж волк стоит у расщелины в стене каменной, самоцветами изукрашенной. А вокруг орлов-то видимо не видимо. Самый большой здесь же дремлет. Подошёл к нему человек ближе. Встрепенулся тот. Велик до чего!! Божен ему до груди едва.
- Здравствуй, Гаруд Крачун, великий князь орлов.
- Здравствуй и ты. Зачем пожаловал?
- Захотел узнать, правду ль слышал, что твои родичи на забаву себе бьют аспидов?
Вскинулся тут князь-орёл, заклекотал так, что горы затряслись. Крыльями забил - ветер поднялся, что камни покатились посыпались.
- Всех! Всех изведу! Уничтожу племя поганое! Всех на все времена! От велика до малого!
- Остынь, Гаруд! Что за безумство!? Ведомо мне про распри ваши давнишние, но знаешь и сам ты - негоже племя изводить ни единое. Пошатнётся равновесие мира!
- Не твоя это забота! Пусть нарушится, но изведу я под корень племя поганое! Никого не оставлю - ни велика, ни малого! Ты ступай по добру! Не стоять тебе на моём пути!
- Равновесие мира - моя забота. А что стать на пути... То не след мудрецу тропу загораживать, да мудрец улетел видать, вижу лишь воробья встопорщенного, с чириканьем бессвязными, что вопит да крыльями машет. Не ровён час, полетит в пыли купаться, чиститься.