А свечереет, опять на жалеечке погудит, всё стадо за ним домой бредёт.
Дважды в седьмицу у княжны урок учил. Как обещалась Аго, наставляла того в грамоте, да законах житейских.
- Азъ Буки Веде Глаголь Добро Есте Живите Зело Земля И Иже Како Люди Мыслите Нашь Онъ Покои Рцы Слово Твердо Укъ Фърътъ Херъ Цы Черве Шта Ъра Юсь Яти [23]
- Добро Божен! Превелика радость моя, что разум твой скорбный доселе, светом озарятся способен. Повтори теперь, что прочёл.
- Азъ буки веде. Глаголъ добро есте. Живите зело, земля, и, иже како люди, мыслите наше оне покои. Рцы слово твердо - ук фереть херь. Цы, черве, шта эра юсь яти.
- Разумеешь ли заповедь?
- Письмо это достояние, ибо открывает путь к знанию, что есть сокровище богами данное. Се знание откроет, как постичь устройство мира сего. Однако трудится для того, придётся изрядно. Несите знание, дабы множился свет в мире.
- Сладостна доля наставника, коль ум ученика прилежного, подобен сосуду чистому пустому и прорех не имеющему.
-Ужели, светлая княжна, всякий, кто грамоте научен, уже подобен светочу станет?
- Ах если бы! Да только буквица только черпало, а из какой реки напьёшься тому и подобен будешь. Что осталось нынче? Книга света? Да только света в ней и днём с огнём не сыщешь.
- Не ясны для меня слова твои, светлая госпожа.
- Не думай о том. Радуйся. Поверь мне, многое что скорбью видится, на деле радость дарит. Так и скорбность ума твоего стоит завесой пред мерзостями мира сего. Да, заговорилась я. Ступай ныне.
***
- Отец Авдикий! Отец Авдикий! - Диакон Фавст колотил в епископскую дверь, что было мочи, но при том хрипло сипел имя епископа - Отец Авдикий!
Дверь резко отворилась, едва не сбросив с лестницы посетителя. Проём заполнила туша отца Авдикия. Почёсывая чресла, он щурил в темноту маленькие глазки. Его огромные губы, выпячивающиеся даже из под густых усов, как всегда скривлины в крайнем недовольстве - Ну чего шумишь, дурак!? - прогремел в ночи бас, едва Авдикий разглядел пришедшего.
- Ответ пришёл от преподобного Амфилохия. - прошипел Фавст согнувшись.
- Так чего ж ты тут шепчеш, дурачина! - Авдикий тоже перешёл на шёпот - Срочно ко мне гонца, обоих Калодотов и отца Хусдазада!
***
- Вот оно как - произнёс Суимвл Калодот, разобрав значки тайнописи принятой у верхних чинов светианской церкви и переписав всё на свежий пергамент.
- Ну что там? - полушёпотом спросил епископ, хмуря мохнатые брови.
Суимвл огладил усы и бородку - Преподобный наказует, живота змеёныша до времени не лишать. У его святейшества есть на него планы. В скорости будут доставлены мощи святейшего Сонирила. На новую луну следует провести обряд утопления. Преподобный намекает, что время выпустить зверя. Дабы рабы уверовали в силу святой церкви после победы ея над оным. Змеёныш послужит святому делу господа дасуни.
- Не люблю я эти долгие планы... - просипел Верк Калодот.
- Добро отцы! - перебил его Авдикий - Так и сделаем. Накажите светлой княжне готовить отродье к утоплению. Сама пусть пойдёт матушкой воскресительнецей, ты Хусдазад пойдёшь отцом. Всё. Петухи скоро. Почивать идёмте.
***
В иной день пошёл Божен на лужок свой. Разбрелись по полю далёко коровушки да овцы. И изготовился, как повелось, к постиженью тайн рунических, вдруг слышит, плачет кто-то. Да не голосом плачет - сердце рыдает. Вскочил. В лес побежал на голос. Немного прошло вот и голос живой слышно - медведица, что человек плачет. Подошёл ближе. Видит, стоят княжичи Андрей Вайда да Авделай. Поймали медведицу молодую. Лапа её в бревне зажата, а княжичи стоят поодаль, да стрелы в неё пускают. И не так, чтоб зверя добить - веселятся. Ревёт бедная, а эти хохочут.
Натянул Андрей лук да ещё стрелу пустил. Коснулся Божен руны стрибожьей - откуда ни возьмись ветерок подул, да ушла стрела. Авделай попробовал, да всё одно. Ещё по три стрелы пустили братья - не попасть никак..
Опустели колчаны. Последняя у Андрея осталась. Гневится старший. Губы аж побелели и пена от злости, что попасть не может.
- Не иначе леший шутит!
- Дурак ты, Авделай! Какой леший, когда на нас знаки господа нашего. Пойду всажу ему в пузо. - И пошёл в распадок к медведице-то. Вдруг, откуда только взялся, Божен-дурачок выходит.
- По что, братья зверя тираните?