- Не у тебя ли, дурака спрашивать?
- Так ведь как есть душа живая.
- Так есть только, что напрасно матушка на тебя время тратит - как был дураком не учёным так и помрёшь им. Зверьё есть твари без души, для забавы и пропитания нашего господом нашим сотворённые. Понял теперь? - Авделай поучает.
- Да как ведь? Ведь одного рода и мы с ними-то!
- Это ты, дурак, зверёныш языческий, с ними одного рода племени. Как и все вы, животные не познавшие святого утопления и воскресения. И себя со мной не ровняй, ты грязь подкаблучная, а я княжич законный.
- Он дурачок, конечно, но тоже княжич, выходит, коль у вас и отец и мать общие.
Обернулся Андрей к Авделаю. Зубы свело его, аж скрежещут. Кровь от щёк отлила. Пена на губах. Трясётся. Развернулся плечом, да что есть духу, ударил в лицо брата. Упал Авделай, кровь по лицу растирает.
-Ты...Ты...Ты... Не те мне отец и мать, что в грехе меня зачинали, не те мне братья, что от блуда того же нарождённые, но единственно святая светианская церковь мать моя, единственный отец - господь дасуни вседержитель, и единственно те братья, что в свете господа моего ходят и волю вершат его!
Совсем перекосился Андрей лицом. Выхватил последнюю стрелу, наложил на тетиву, вскинул лук, да Божену в грудь метит. А тот, что взять с него - дурак дураком - стоит, смотрит, не бежит, не молит. Сплюнул старший княжич. Бросил стрелу, да чуть не бегом к коню бросился, вскочил в седло, да в галоп с места.
Подошёл Божен ближе. Помог Авделаю подняться. Да и тот к коню бросился, слова не сказав. Вскочил в седло, оглянулся, сопли кровавые по лицу рукавом размазал, и за старшим помчал.
Обернулся Божен к медведице. Подходить стал. Ощерилась. Слёзы из глаз ручьём льют, с кровью мешаются. Близко подошёл совсем. Попробовала зарычать, да только стон вышел. Шерсть на загривке торчком, зубы скалит.
- Не бойся меня сестрица. Не страшись.
Воздел Божен руку, ближе шагнул, руку на грудь звериную возложил. Запел тихонько.
Зазвучала песня ветерком, зашумела листьями, запахла молоком да валежником, травой прелой. Закрылись глазки медвежьи. Отыскал человек камушек да сучок. Сучок в щель вбил - освободил лапу. Опустилась медведица на земь, ровненько засопела. Словно медвежонок клубочком у мамы под боком. Стал Божен стрелы-то вытаскивать - на счастье простые наконечники охотничьи, листом кованые. Стал стрелы вытаскивать, да кровь заговаривать - оно для всякого, что кровь тепла, один заговор, что зверь, что человек будь:
Едет человек стар,
Под ним конь карь
По дорогам, по путям,
По долам, по горам
Кровь рудная, жильная - остановись!
Остановись да назад воротись!
Стар человек тебя согревает,
Да назад отправляет.
Стань, остановись,
Назад воротись!
Как нет коню чем во поле напиться,
Так тебе надо, кровь, остановится!
Гой!
Лапа... хвала богам, кости целы. Намаялась только. Натерпелась, бедная.
Оставил медведицу отдыхать, сходил молока надоил в туесок берестяной. От разных коровок надоил - хозяевам не в убыток. Как шёл обратно корешков подкопал. Разбудил ласково. Дал молочка попить да корешков пожевать целебных. Солнце к вечеру клонится.
- Сберёг ты меня, старший братец. - сказала ему медведица - Прими в благодарность слово медвежье. Словом тем позовёшь, кто из племени нашего рядом окажется, придут на выручку.
Наклонилась, шепнула на ухо слово заветное. В щёку лизнула. Да пошла неспешно.
- Ступай сестрица. Да хранят тебя светлые боги.
Ко времени в город вернулся. Хоть и просторна изба была у конюшего, да выпросил Боженко под крышей жить. Любо говорит к птицам ближе, да к небушку. Хозяин не стал перечить. Вот и ныне, вернулся Божен домой-то, горячего есть не стал, краюху хлеба взял, да к себе поднялся.
Последние уж птицы умолкли. Стучится кто-то в дверь избы. Отворил Вячко - на пороге княжна Аго.
- Светлейшая княжна! Как же... Не осерчай... Как же сама-то? Прости, уж не погневайся...
- Успокойся, Вячко. Не винись понапрасну. Довольно поклоны бить. Надобно увидеть мне Божена, внучка твоего названного. Дело важное.
- Что же не послали-то? Я мигом. Сейчас схожу. Уж не знаю где милее тебе - в избе обождать или...
- Позволь я сама к нему схожу. Где он?
- Дак, ведь выдумал под крышей таиться. Мы уж ему предлагали... Всё говорит к небушку ближе. Уж не прогневал ли чем? Сейчас позову его.
- Довольно мельтешить, Вячко. Не в гневе я. И на княжича молодого зла не держу. Любо мне взглянуть на житьё его. Укажи дорогу, большего не прошу от тебя.
- Как же, сама-то?! А так-то вот по лесенке этой. Светится что-то ещё, знать малюет опять.
- Малюет?
- Да вот, красок натёр[24] - малевать принялся. Он, наверное, что кровь-то княжича, вот и любо ему красот-то навести. Он печь в доме нашем...