Юш остался на берегу, торжественный и строгий. Перед расставаньем Денис искренне поблагодарил тиурянина за спасение и за участие к его дальнейшей судьбе, на что тот ответил кратко:
– Воля Мудрейших для меня закон. Благодарить за это не надо. А спасти умирающего – неписаный закон для любого разумного существа. За это у нас тоже благодарить не принято.
Затем тиурянин повернулся к Зейме и дал ей последние распоряжения:
– Когда найдете Ирину, запрограммируй лодку на беспилотный режим возврата в исходную точку. У нас осталось всего две исправные лодки, включая эту, очень нежелательно ее потерять.
– Я все сделаю, Юш. Спасибо тебе за все… – Зейма сглотнула вдруг комок, неожиданно подступивший к горлу. И Юш, до этого выглядевший абсолютно спокойным, отвернулся вдруг и еле слышно произнес:
– Я лишь возвращаю не принадлежащее мне. За это не благодарят. Спасибо тебе, что дарила мне счастье.
И он пошел, не оборачиваясь, к селению тиурян.
Денис не услышал, как включился двигатель, он услышал только шелест рассекаемой воды, да увидел, как начал удаляться берег с уменьшающейся фигуркой уходящего тиурянина.
Скорость судна была приличной, о чем можно было судить по бьющему в лицо ветру с холодными брызгами. Но и озеро, видно, было не маленьким – тиурянский берег давно скрылся за горизонтом, и со всех сторон быстро несущуюся по волнам лодку окружала теперь только водная серая масса. Денис, видимо, задремал от однообразия движения и легкой качки, потому что, когда открыл глаза, увидел приближающийся берег с невысокими темными скалами.
Лодка замедлила ход, и Зейма приняла управление на себя, подыскивая место для причаливания. Денис посмотрел на эйлинку и увидел, что из глаз ее по темным щекам катятся слезы. Состояние женщины можно было понять: тридцать лет, или пятнадцать по земному времени, не видела она этих родных скал и даже не рассчитывала увидеть их когда-нибудь снова. И тут Денис заметил, что губы Зеймы едва заметно шевелятся, а прислушавшись, с трудом смог разобрать из-за шума ветра и волн продолжение уже слышанной ранее песни:
– Ветер, как мольбу мою услышал ты?
Как тебя за то благодарить?
Нить моей судьбы тобою вышита,
Как никто другой не может шить.
Буду я тебе во всем послушная,
Буду твои пряди целовать.
У тебя душа, как ты, воздушная,
Но любить умеет и мечтать.
Глава 9
Тропинка петляла между скал, и Денис едва поспевал за Зеймой, то и дело оступаясь на острых камнях. А женщина, казалось, летела вперед на крыльях, скользя над камнями, над редкой пожухшей травой. Ее вела за собой любовь к родному дому, луч надежды, так неожиданно засиявший в ее тоскующей душе.
Наконец скалы кончились, и тропинка вытянулась стрелой вдоль возделанных полей, на которых колосились растения – аналог земного семейства злаковых. Еще не было видно поселения эйлинов, но стала слышна в той стороне, куда торопились Денис с Зеймой, веселая, жизнерадостная мелодия. Зейма, не сбавляя шага, повернула взволнованное лицо к Денису и радостно сообщила:
– Это свадебная песня! Кто-то женится. Мы как раз попадем с тобой на праздник!
Денис ничего не ответил, а сам подумал с опасением: «Как бы из-за этого праздника не отложили поисков Ирины». Его так и подмывало броситься на эти поиски немедленно, не дожидаясь ничьей помощи, но он прекрасно понимал, что одному ему с такой задачей не справиться, если только не повезет уж совершенно сказочно.
Между тем поля кончились, и тропинка заметно расширилась, превратившись в сельскую улицу с зарослями садов по обе ее стороны. Стали появляться и первые строения, утопающие в гуще этих садов. Денис даже опешил сначала: настолько эти эйлинские домики напоминали земные украинские хатки – такие же беленькие, невысокие, с резными наличниками на окнах и соломенными крышами. Во дворах многих домов бродили какие-то животные, очень похожие на свиней, только с узкими крокодильими мордами и широкими мясистыми хвостами. Зато они совершенно по-поросячьи хрюкали, почесывая свои жирные, заросшие темной щетиной тела о стволы деревьев. Птицы, похожие чем-то и на гусей, и на страусов, важно вышагивали гуськом по дороге на высоченных, мускулистых ногах и шипели по-змеиному, кося маленькими красными глазками на незнакомцев. Правда, ни одного жителя путникам еще не встретилось – видимо, все были на празднике, музыка которого становилась с каждым шагом все громче и громче.