Денис отпил несколько глотков воды из фляги и поднял глаза к небу. Оно было безоблачным и синим, совсем как на Земле. «Боже мой! – подумал вдруг Денис. – А ведь я нахожусь на чужой планете, в миллиардах километрах от Земли!» Почему-то он особо не задумывался об этом раньше. События последних дней проносились так стремительно, были столь невероятными, что удивляться чему-либо сознание, видимо, просто устало. Скажи кто-нибудь Денису две недели назад, что он будет карабкаться под палящими лучами далекой звезды на скалу чужой планеты – он бы даже смеяться над этим не стал. А если бы ему сказали, зачем он туда полезет! Чтобы спасти любимую?.. Денис постарался представить, как бы он отреагировал на это две недели назад. Но почему-то не смог этого сделать, как ни старался. Наоборот, теперь та, прошлая земная жизнь казалась уже ему чем-то совершенно нереальным. Он тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. «Спасти любимую! – теперь только это осталось в его голове от недавних мыслей. – Я должен спасти свою любимую».
Неожиданно, подстегивая себя этой фразой, Денис словно обрел второе дыхание. Подъем значительно ускорился. Руки будто бы сами находили нужный выступ, за который можно ухватиться, ноги тоже, словно сами по себе становились на единственно верные опоры. И вот он забрался на небольшую площадку, рядом с которой в камне скалы зияло отверстие пещеры. Денис опустился на горячий камень, переводя дыхание.
– Эй! Ты что, уснул там, что ли? – послышалось вдруг из глубины пещеры. Денис от неожиданности даже вздрогнул. Он поднялся на ноги и сделал шаг к отверстию в скале, пристально вглядываясь внутрь. И тут он увидел такое, что даже слышав рассказ эйлинов о странном кубе, никак не ожидал увидеть. Сознание отчаянное запротестовало, взорвавшись внутри головы острой болью. Перед глазами все завертелось. Денис покачнулся и чуть не опрокинулся на спину, в последний момент успев ухватиться за стену.
– Закрой глаза, бестолочь! – снова раздался голос. Денис и сам догадался уже сделать это, поэтому так и не успел разглядеть говорившего. С закрытыми глазами стало гораздо лучше. Боль, поворочавшись в голове еще немного, нехотя все же ушла.
С трудом разлепив пересохшие губы, Денис выдавил из себя:
– Ты тетрианин?
– Ну я, – ворчливо ответил голос. – И что?
– Мне нужна твоя помощь.
– Ага! Всем нужна моя помощь! А мне самому, что ли, помощь не нужна? Да мне больше всех вас вместе взятых нужна помощь! Я посажен в клетку, в темницу, закован, распят… – говоривший, казалось, вот-вот расплачется. – Но разве кому-нибудь есть дело до этого? Разве кто-нибудь придет сюда, спросит: «Василий Порфирьевич, а не нужна ли тебе помощь?» Нет! Все только приходят и требуют: «Давай, помогай! Чего прохлаждаешься в тенечке?» Кстати, тенечек здесь действительно превосходный, учитывая температуру окружающей среды вне стен этой милой пещерки. Вы не находите?
Денис просто опешил от этой словесной тирады, обрушившейся на него. Он подумал даже, что вот открой сейчас глаза – и увидишь перед собой брюзгу-очкарика, одетого в помятый пиджачок и пузырящиеся на коленях брюки. Но он вовремя опомнился и глаза открывать не стал. Вместо этого спросил, перейдя отчего-то на «вы»:
– А почему вы называете себя Василием Порфирьевичем?
– А ты как называешь себя?
– Денисом… То есть, это не я так себя называю, это мое имя – Денис. Денис Сергеевич Найденов.
– Ага! Значит ты можешь называть себя Денисом Сергеевичем, а я себя называть Василием Порфирьевичем не могу. Почему, собственно? Что это за дискриминация? – Тетрианин, похоже, обиделся искренне. Денис даже смутился.
– Да нет, вы можете, конечно, называть себя как вам угодно, но…
– Что значит: как мне угодно? – возмутился голос. – Меня так зовут!
– Но это невозможно… – Денис был сбит с толку. Этот нелепый разговор совершенно не вязался с обстоятельствами его пребывания здесь. «Может, я сплю?» – подумал было он, но глаза открывать все же не решился. А его собеседник неожиданно смягчился:
– Разумеется, мое имя на родном языке звучит иначе. Но применительно к твоему оно звучало бы именно так: Василий Порфирьевич. Ну, если хочешь, зови меня просто – Василий. И давай без «выканья». Не люблю, знаешь ли.