– Ну и черт с тобой! Ты сам-то знаешь хоть смысл этих слов?!
– А это не слова.
– Я даже не хочу у тебя спрашивать, что это… – очень устало подумал Денис.
– А я бы тебе и не ответил, – очень серьезно признался тетрианин, – потому что в чистом виде этого не существует.
– Не существует предательства?!
– А почему ты выбрал только предательство из своего трехмерного списка? Насчет любви и подлости ты уже не уверен?
– Ты хочешь меня добить?
– Я хочу тебе помочь!
* * *
Только теперь, с огромным трудом, словно веки весили каждое по пуду, Денису удалось раскрыть глаза. Лучше бы он этого не делал: то, что открылось его взору, вызвало огромное желание не раскрывать их больше никогда! Вокруг (причем «вокруг» буквально, так как видеть он теперь мог странным образом на все триста шестьдесят градусов сразу) простиралось что-то совершенно невообразимое. Нагромождение черного, белого, серого, цветного переплеталось в невозможных сочетаниях и формах: фиолетовые глыбы, черные острые пики, упирающиеся вершинами в плоское, низкое серое небо с радужными разводами, кубы, сферы, пирамиды и более сложные геометрические фигуры, названий которых Денис и не помнил, а то и не знал (тетраэдры, октаэдры и еще что-то в этом роде) всех вообразимых и невообразимых оттенков – было от чего потерять рассудок! Причем понятия «далеко-близко», «высоко-низко», казалось, потеряли здесь всякий смысл.
Но главное было даже не в этом! Прямо перед Денисом сидело существо из древних мифов – сказочный дракон! Он был красив и ужасен одновременно. Все его формы, пропорции тела казались единственно верными, незыблемыми в своей функционально-геометрической правильности, но описать увиденное словами не представлялось никакой возможности, потому что самих слов таких не существовало. Он мог бы выразить словесно только две вещи: дракон был огромный, словно авиалайнер, и абсолютно зеленый, как изумруд чистейшей воды.
– Ну, чего уставился? – усмехнулся дракон на удивление знакомо. – Я же говорил тебе, что на самом деле я большой, красивый и сильный!
– Василий Порфирьевич?! – ахнул Денис.
– Ты на себя лучше посмотри, – ответил тетрианин подозрительно ехидно.
Денис посмотрел. Это был не он. То есть, это был не только не Денис Найденов лично, но и не человек в принципе. Это был монстр из компьютерной «мочилки» – так же трудно поддающийся описанию словесно, как и дракон-Василий.
– Че-че-чего это? – простонал Денис, ибо понял, что это все-таки он – чувствовалось это чудовищное тело совершенно своим, родным и незабвенным.
– Это ты! – искренне обрадовался реакции Дениса Василий. – Разве не хорош?
– Перестань ерничать! – от злости Денис почти пришел в себя. – Объясни, что все это значит?
– Ладно, не серчай, – миролюбиво сказал Василий. – Как я выглядел зелененькой соплей в трехмерном мире – так ты выглядишь этой гориллой в четырехмерном. Всего и делов! На самом деле ты такой же, как и есть – тощий заморыш, причем такой же беззащитный и слабый.
– Не твое дело, заморыш я или нет, – пробурчал Денис.
– Да ладно тебе, – согласился тетрианин. – Мне действительно все равно… Кстати, этот мир не совсем четырехмерный, точнее – он совсем не четырехмерный, но кто-то очень постарался его сделать именно таким, каким он выглядит сейчас – четырехмерным в ощущениях.
– Кто сделал?
– Откуда я знаю? – пожал «плечами» дракон. – Но, поскольку ты почти очухался, может быть, продолжим нашу дискуссию?
– Какую дискуссию? – не понял Денис.
– О любви, предательстве и подлости, – напомнил дракон. – А еще о глупости, с твоего позволения.
* * *
Видя, что Денис угрюмо молчит, Василий Порфирьевич начал говорить тоном заправского лектора:
– Глупость, какие бы возвышенные, а точнее выспренние, формы ни принимала – всегда остается всего лишь глупостью, ничем больше.
– На что ты намекаешь? – не понял Денис.
– Прошу не перебивать! – кажется всерьез рассердился лектор, но тут же перешел к прежнему тону. – Начнем с того, что ты изначально неверно расставил акценты в своих чувствах. Я имею в виду изначально, когда говорю о недавней твоей, так сказать, истерике. Давай разберемся в этой непростой на первый взгляд ситуации. Мы имеем несколько, если можно так выразиться, ключевых точек. Первая – твое изначальное – тут смысл это слова наиболее верен, так как восходит своими корнями к твоему первоначальному, еще на Земле, – чувство к Ирине. Вторая – твое чувство к ней, когда ты узнал, что она наркоманка, пусть и бывшая… Тут я должен немного отвлечься и обратить твое внимание, что узнал ты об этом, говоря откровенно, черт знает от кого, хотя речь в данном конкретном случае и идет о моей персоне. Но ты поверил какому-то зеленому червяку, хотя увидел его первый раз в жизни, и этого оказалось достаточно, чтобы твоя так называемая истинная любовь дала трещину.