– Ты меня слышишь, Иринка?
– Ой, Дениска, как это? – «услышал» он в ответ.
Денис от радости чуть не закричал. Он тут же принялся объяснять Ирине их новые возможности. Конечно, беседовать с Веусом, взвешивая каждое слово, да еще и поддерживая мысленный контакт с Ириной, требовало неимоверных усилий, но иного выхода не было. Только так Ира могла «слышать» их разговор с селуганским полковником, чтобы не попасть в дальнейшем впросак.
Когда Денис дошел до гибели излучателя башни Медведь на Кору, Веус заметно занервничал, даже вскочил с кресла и принялся, косолапо переваливаясь, расхаживать взад-вперед вдоль стола.
– Как это случилось? Расскажи подробно! – потребовал он.
Денис осторожно, боясь произнести что-нибудь лишнее, сказал:
– В пылу боя я не видел всех подробностей… Помню только, что сначала усилилось свечение, исходящее из башни, затем рядом выстрелила пушка. Два раза. Потом вдруг весь мир изменился, и мы тоже, а сражение прекратилось сам собой.
– А где все-таки был при этом ваш корабль?
– Я ведь говорил: он стоял в лесу, на поляне, мы его там нашли после боя…
– Да как же вы могли прилететь на такой развалюхе на эту планету?! Это ведь невозможно в принципе! Ты лжешь мне, землянин!
– Я уже говорил вам: после взлета с Уйлы мы попали в странную аномальную область. Нас буквально выворачивало наизнанку – и тела, и сознание. Как мы попали на Кору – я совершенно не помню! Когда пришел в себя, Ирины рядом не было, корабля тоже, потом подъехал…
– Это все я уже слышал! – оборвал Дениса Веус. – Ладно, поверю пока, хотя все это мне ужасно не нравится. Ты бы знал, чего нам стоила Кору… Впрочем, не твоего ума это дело! Повтори-ка лучше еще раз последний пункт Инструкции.
Денис понял вдруг, что совершенно устал. И еще он понял, что забыл сочиненный им вариант. От напряжения память дала сбой. И тут на помощь пришла Ирина. Она мысленно стала посылать Денису текст четверостишия. Денис повторил его совершенно машинально. Веус отдал распоряжение подчиненному солдату:
– Увести самца, привести самку!
Когда Денис рухнул в кресло, стоящее в соседней комнате, он понял, что если бы допрос длился хоть на минуту дольше, его сознание не выдержало бы нагрузки. Что бы тогда могло произойти – подумать было страшно! Может, он просто сошел бы с ума, а может, в бреду горячки выложил бы все как есть Веусу, подставив тем самым себя, возлюбленную и друга.
* * *
Веус, конечно, лопухнулся. Не мог же он не знать о приемопередатчиках! А может, и правда не знал? Нет, вряд ли. Скорее всего, действительно не лучшим образом на его мыслительные способности действовала старость, на которую полковник жаловался Денису еще при первой встрече.
Когда Ирина почти слово в слово повторила рассказ Дениса, Веусу ничего не оставалось, как поверить землянам. Он косолапо вышагивал вдоль длинного стола и бормотал под нос: «Может быть месяц, а может, неделю ждите событий в нем… Ждите, ждите, ждите… Терпеть не могу ждать!»
Дениса с Ириной не стали больше разлучать, а поселили в одной большой комнате. В ней были две кровати, три кресла, небольшой стол, даже умывальник. Комната очень сильно смахивала на номер в дешевой провинциальной гостинице. Только не было в ней окон, да возле двери снаружи постоянно расхаживали два охранника-селуганина.
После невкусного, но питательного синтетического ужина и Денис, и Ирина почувствовали, что ужасно хотят спать – сильно сказалась, конечно, и физическая усталость последних суток, и граничащая со стрессом психологическая нагрузка. Но стоило им улечься на кровати, сонливость враз улетучилась. Василий давно уже уполз, как обычно, в темный уголок и словно растворился во мраке. Денис давно хотел поинтересоваться у тетрианина, спит ли он там, или просто размышляет в темноте, вспоминает о прожитом, мечтает о чем-то… Но случая как-то не представлялось, да и не хотелось просто так, из праздного любопытства, лезть в душу друга.
Зато теперь очень захотелось поговорить с Ириной. Сейчас, имея возможность общаться мысленно, они впервые за долгое время могли поговорить без свидетелей.