– Идите правее, там должен быть сухостой!
Правее так правее; им было абсолютно все равно куда идти – лишь бы вместе. Любовь уже окончательно вступила в свои права. Неся топорик в левой руке, правую Денис подал Ирине, и они впервые прикоснулись друг к другу. Сжав Ирину ладошку в своей, Денис вдруг почувствовал в ней нечто странное, какое-то твердое уплотнение в середине. От неожиданности он остановился и поднес ее руку к глазам. Ладонь девушки была изящной и тонкой, с длинными, хорошо ухоженными ногтями, но совсем без маникюра, что, впрочем, не делало их от этого менее красивыми. А в самом центре ладони едва заметно выступал небольшой бугорок. Денис осторожно прикоснулся к нему пальцем: бугорок был твердым, размером на ощупь примерно с орех. Точно такой же «орех», на том самом месте – только правой ладони – был и у Дениса!
– Откуда у тебя это? – изумленно произнес он.
– Не знаю, – пожала плечами Ира, – он у меня с детства, как я себя помню… А тебе что, неприятно?
Ирина попыталась вытащить руку из ладони Дениса. Но он вместо ответа только крепче сжал ее ладонь своею, чтобы она почувствовала, а потом разжал ладонь и протянул ее девушке. Ира нежно прикоснулась к ней изящными пальчиками, чуть надавив в середине, нащупала «орех» и посмотрела в глаза Денису.
– Это что, судьба? – прошептала она.
– Видимо, да, – так же шепотом ответил Денис.
Ира вдруг задумалась, что-то вспоминая, и неуверенно произнесла:
– Вообще-то мама говорила, что это появилось у меня года в три, после того, как я потерялась…
– Что?! Ты тоже терялась? – встрепенулся Денис.
– А почему «тоже»? – удивилась Ирина.
– Ты продолжай, продолжай, я потом!..
– Да я ведь этого и не помню, мама рассказывала… Меня в то лето отвезли к бабушке в деревню – это здесь же, в нашей области, километров триста отсюда. А у бабушки скотина, хозяйство, своих дел по горло – вот и не углядела за мной. А там леса кругом, не сравнить с этим, – глухомань! Думали, что все, с концами, волки утащили. Всю ночь мужики с фонариками по лесу бродили… А утром я сама пришла – живая и невредимая, только вот эта шишка на ладони. Сначала думали: ударилась где-то, а она все не проходит и не проходит. Мама потом водила меня к врачам – ей сказали, что похоже на неправильно сросшийся перелом, но ломать снова ребенку не стали, да мне это и не мешало. Хотя откуда взяться перелому – не могли ведь кости так быстро срастись, если я сломала их той ночью… Так что я правда не знаю, что это такое и откуда оно у меня. А у тебя? Почему ты спросил: «Ты тоже терялась?»
– Видишь ли, Ира, – Денис невольно нахмурился, – я ведь тоже терялся в детстве… И тоже летом, и тоже на ночь. Постой! – он вдруг встрепенулся. – Сколько лет назад с тобой это случилось?
– Ну, если тогда мне было три, а сейчас – двадцать четыре, – прикинула Ирина, – то получается – двадцать один год назад.
– И я потерялся именно в то же лето! – почему-то обрадовался Денис. – Совпадения продолжаются!
– И шишка на ладони у тебя появилась после этого? – спросила Ирина.
– А вот этого я не знаю, – Денис снова помрачнел. – Видишь ли, после этого случая моя мама сошла с ума и вскоре умерла. А сам я, естественно, ничего не помню. Мне кажется, она была у меня всегда. – Денис поднес руку к глазам, как будто хотел убедиться, что шишка на месте.
– Денис, прости, я не знала про твою маму… – прошептала Ирина. И вдруг быстро поцеловала его в губы и тут же отпрянула.
Денис застыл на месте, боясь пошевелиться. Его первый раз в жизни поцеловали! И кто! Девушка, которую он уже безумно любил! А Ира ушла уже вперед и теперь весело кричала откуда-то из темноты вечернего леса:
– Эй! Догоняй! Уже почти совсем темно, а мы с тобой ничего не набрали!
И Денис, очертя голову, бросился догонять Ирину. Он только успел добежать до нее и взять ее руку в свою, как впереди, метрах в тридцати от них, вспыхнул вдруг ослепительно яркий свет. Казалось, само солнце опустилось в этот лес на ночлег.
Ирина прижалась к Денису. Она дрожала.
– Денис, что это?
– Не знаю, пойдем посмотрим… – неуверенно ответил он.
– Не надо, – совсем испугалась Ира. – Там что-то плохое, я чувствую. Мне страшно!
После этого, хоть ему и самому было жутко, Денис уже не мог не пойти вперед. Как бы он смотрел потом в глаза любимой?