– Почему детям приходится ложиться так рано? – спросил Джо, начиная засыпать.
– Потому что они устают от нас.
– Но ведь и мы устаем от них.
– Я не устаю.
– Странно это.
Гертруда не хотела отпускать остатки дня. Она понимала, что завтра все вернется на свои места. В школе каникулы, а значит, придется бесцельно сидеть в своей комнате. Девочка считала, что вряд ли решится на прогулки в ближайшее время. Снова оказаться в лесу ей не хотелось.
Джо вскочил с кровати, как только небо начало светлеть. Гертруда же с трудом смогла разлепить глаза. Она не понимала, как мальчик может быть настолько бодрым в такой ранний час.
– Подарки, – прошептал он в ответ на недоуменный взгляд девочки. – Вставай, не пойду же я один.
– Может, еще несколько минут?
– Ну, уж нет! – воскликнул Джо, едва не разбудив родителей. – Надо идти сейчас, – почти беззвучно сказал он, словно испугавшись недавней громкой фразы.
Подруга кое-как встала. Без одеяла воздух показался слишком прохладным, и на руках девочки появились мурашки. Она поежилась, пытаясь сжаться в комок.
У большой красной вазы, забитой еловыми ветками и правда лежали небольшие коробочки. Гертруда не сразу заметила, что ветки были украшены теми шишками, что они раскрашивали прошлым вечером. Джо первым подошел к подаркам. Он вертел в руках каждый, рассматривая упаковку и читая вслух, кому предназначался каждый из них. Услышав свое имя, девочка вздрогнула. Она не ожидала такого. Гертруда с изумлением в глазах уставилась на друга, когда тот протянул ей пару свертков, маленькую коробочку, завернутую в блестящую бумагу и бесформенный пакет. Подарки были почти невесомыми, но руки девочки ощутили их тяжесть. Она чувствовала неловкость, хоть и выглядела счастливой.
– Неужели не откроешь? – удивленно спросил Джо, когда Гертруда застегивала свою куртку.
– Открою, но не сейчас. Иначе будет не интересно.
– Хоть расскажи потом, – крикнул он подруге, когда та уже оказалась на улице. Джо смотрел ей вслед, пока девочка не скрылась за своей дверью.
Телевизор все еще работал. Мать дремала на диване напротив него. Она не заметила исчезновения Гертруды, как и ее внезапного возвращения. Девочка принялась распаковывать подарки, как только оказалась в своей комнате. Гертруде не терпелось, но открывать их при друге было страшно, как будто ей не могли принадлежать эти вещи.
В пакете оказался фиолетовый свитер, похожий на тот, что носил Джо. Девочка провела по нему рукой. «Колючий», – пронеслось у нее в голове, – «Но теплый». То, что надо для зимних вечеров в доме, стены которого с трудом сдерживали даже слабый ветер.
Гертруда потрясла коробочку. Ее содержимое отозвалось негромким постукиванием. Девочка развернула блестящую упаковку, разгладила ее руками и положила рядом с собой. Гертруда знала, что спрячет ее под кроватью и будет доставать перед сном, чтобы вспомнить о Рождестве. Она открыла коробочку. Внутри лежала та клюква, которую прошлым вечером делал Джо. Сахарная пудра слегка осыпалась с нее. Возможно, из-за того, что девочка потрясла коробку. Гертруда двумя пальцами взяла одну ягоду, чтобы руки не стали липкими, и отправила ее в рот. Сладость сахара смешалась с кисловатым клюквенным соком, и губы девочки растянулись в счастливой улыбке. Вкус ягод ассоциировался с теплым домом, дружбой и той семьей, о которой она всегда мечтала. Гертруда чувствовала, что никогда не забудет этот вечер. Он навсегда останется в ее памяти благодаря клюкве в сахаре.
Конец