— Сиди здесь, — приказал Сольвейн и, чтобы окончательно исключить непонимание, указал мальчишке на угол. Тот не двинулся с места, но по глазам его Сольвейн увидел, что он всё понял. Ладно, вздумает дёргаться — всегда можно снова его связать… хотя Сольвейну и не очень хотелось делать это. Он помнил, как твёрдые мальчишеские пятки вминались в его спину, судорожно вжимаясь в неё, когда он скользил языком по багровой головке члена. Нет, вовсе ни к чему связывать эти ноги. Они нравились ему разведёнными.
— Сиди, — повторил он — и вышел.
Мальчишка оказался умнее, чем предполагал Сольвейн — за весь день он ни разу не попытался покинуть шатёр хозяина. Из него действительно мог со временем получиться хороший раб — а наложником он уже и теперь был превосходным. Сольвейн пробыл какое-то время вне шатра, разговаривая с собратьями, спешившими похвалиться вчерашней добычей. Некоторые осведомились о его ране, и все — о его пленнике. Он лишь улыбался в ответ. Когоруна он в тот день видел тоже, но вождь был занят и не обратил на него свой взор. Сольвейн втайне был рад этому.
Когда он вернулся в свой шатёр, то застал мальчишку на том же месте, где прежде. Он был всё так же обнажён и со следами семени — своего и Сольвейна, — засохшими на теле, но теперь не сидел, сжавшись в комок.
Он стоял во весь рост, и в руке у него был меч — тот самый, который Сольвейн поднял с пола рядом с рукой его отца.
Сольвейн остановился в проходе. Он не сомневался, что сможет без труда вырвать у мальчишки оружие, но не торопился это делать. Их с Бьёрдом взгляды встретились. На удивление, в серо-голубых глазах кмелта не было холодного бешенства. Он глядел очень спокойно. Взгляд его неспешно обвёл Сольвейна, будто мальчишка примерялся, куда бы ударить. Он держал меч так, будто умел им пользоваться. И Сольвейн уже готовился к прыжку, намереваясь сбить наглеца с ног, когда юный кмелт вдруг крутанул меч в руке — и протянул его Сольвейну рукоятью вперёд.
Сольвейн растерялся — этого он ждал меньше всего. На руке, смиренно возвращавшей ему оружие, ещё остались следы верёвки. Помедлив, Сольвейн взял меч, до последнего мгновения ожидая подвоха. Но пленник лишь разжал руку и сел, отвернувшись к стене.
Какое-то время Сольвейн чувствовал замешательство — до того, что просто стоял с оружием в руке и смотрел на отвернувшегося мальчишку. Конечно, большой глупостью было оставлять меч в шатре… парень мог кинуться с этим мечом на него, когда он вошёл. Но не сделал этого. Явно собирался, иначе не взял бы оружие, — однако не сделал. Почему?
Сольвейн прицепил меч к поясу рядом с неизменной секирой, поклявшись себе, что более не расстанется с ним, и шагнул вперёд. Встав перед своим пленником на одно колено, Бьёрд взял его за плечо и заставил повернуться к себе.
Серо-голубые глаза смотрели на него с лютой тоской дикой кошки, запертой в клетке.
— Почему ты не убил меня, Бьёрд? — медленно спросил Сольвейн, глядя ему в лицо. — Ты ведь мог. И ты хочешь, я вижу. Так почему же нет?
Тот не ответил. Попытался отвернуться снова, но Сольвейн не позволил ему. Через мгновение Бьёрд лежал на спине с задранными и разведёнными в стороны ногами — как утром, а Сольвейн, крепко держа одну из них за бедро, свободной рукой торопливо развязывал штаны.
— Ты мой, — сказал он, входя в истерзанный проход кмелта и подавляя слабое, запоздалое сопротивление. — Ты мой, Бьёрд. Бьёрд…
На лагерь спускались сумерки, когда Сольвейн услышал голос когоруна:
— Я вижу, ты никак не наешься кмелтского мёда.
Сольвейн подтягивал стремя своего коня. Он поднял голову, чтобы тут же вновь опустить её в поклоне.
— По лагерю пошли слухи, — со смешком продолжал Рунгар, — что ты внял моим советам и больше времени проводишь в шатре, чем вне его. Как твой раб, поправился? Ты уже не боишься порвать его в клочья могучей плотью барра?
— В нём тоже есть наша кровь, — ответил Сольвейн. — Он выдержал многое и выдержит столько же.
— Вот как? — изогнутые брови когоруна взметнулись вверх. — Кровь барра? С чего ты взял?
— Если бы её не было в нём, я не захотел бы его, — спокойно ответил Сольвейн.
Не это ли хотел услышать пресыщенный Рунгар? Он сказал медленно: