Хэррис его заметил и тоже вытащил пистолет. Но стрелять не стал, а продолжал идти быстрым шагом, а потом побежал. Его седые волосы развевались на ветру. Он петлял, словно заяц, стараясь затеряться в толпе. Луэйн тоже бежал, чувствуя, как в висках стучит кровь, как усиленно выделяется адреналин и распространяется по всему организму, как это случается в те наиважнейшие моменты жизни, когда весь мир вокруг тебя как бы замирает и ты чувствуешь себя бессмертным.
Хэррис свернул в переулок, как и предполагал Сузер. Сузер разгадал план Хэрриса. Тот хотел заманить Луэйна в переулок, а потом через заднюю дверь заскочить в ресторан Шульца. В двери было сделано отверстие, как раз достаточное, чтобы просунуть дуло. Сама дверь была обшита стальными листами. Хэррис думал, что под прикрытием стальной брони он легко подстрелит незащищенного Луэйна в переулке. Эту идею ему, наверно, продал какой-нибудь придурковатый дисквалифицированный Наводчик. Лучше уж заплатить деньги, но иметь наилучшего.
В тот момент, когда Луэйн свернул в переулок, Хэррис как раз подбежал к двери. Он дернул за ручку, но дверь оказалась запертой. Сузер все продумал. Когда Хэррис нажал кнопку звонка, включился мощный прожектор, также установленный Сузером. Яркий свет ослепил Хэрриса, и тут до него дошло, что он в ловушке. Он вслепую попытался привести оружие в боевую готовность Луэйн остановился, крепко сжимая пистолет обеими руками, и начал стрелять.
Хэррис выстрелил один раз, не целясь. А потом оступился и упал назад на мусорный бак.
Будучи в состоянии крайнего возбуждения, Луэйн выстрелил еще несколько раз и только потом понял, что берет слишком высоко. Он немного спустил дуло, не прекращая стрельбы, — и внезапно пистолет дал осечку кончились патроны. Черт побери, он расстрелял всю обойму!
Луэйн стал рыться в кармане, обливаясь холодным потом. Как это его угораздило так быстро расстрелять все патроны! Теперь Хэррис запросто может его убить. Все, что ему нужно сделать, — это выставить дуло из-за мусорного бака и выстрелить.
Однако Хэррис не шевелился. Когда Луэйн нашел обойму и зарядил пистолет, выяснилось, что Хэррис мертв, а Луэйн поразбивал много окон по обе стороны переулка.
Итак, он снова выиграл. Зажмурившись, Охотник стоял совершенно неподвижно, а напряжение и энергия вытекали из его тела. Когда он открыл глаза, в переулке он уже был не один. Луэйн не сразу разглядел шляпу защитного цвета и голубой эмалевый знак Учетчика, который с блокнотом и карандашом склонился над баком, готовясь записать данные о статусе погибшего в Охоте.
— Сколько раз я в него попал? — поинтересовался Луэйн.
— Ни разу. На нем ни царапины.
— Шутите. Он же мертв, не так ли?
— Конечно, мертв. Но не от твоей руки. Посмотри сам.
Луэйн подошел ближе. На лице Фреда С. Хэрриса из Саммита, штат Нью-Джерси, застыло выражение спокойствия, которое часто бывает у покойников.
Учетчик выпрямился.
— Скорее всего, он упал на бак с мусором и сломал себе шею. Люди просто не представляют себе, как легко сломать шею, упав спиной на цилиндрический предмет. Придется написать, что смерть произошла по естественной причине.
— Подождите! — выкрикнул Луэйн. — Вы не можете так написать в рапорте.
— Почему это?
— Потому что я не получу премию за Убийство.
— Я записываю лишь то, что вижу, — возразил Учетчик, держа в зубах огрызок карандаша.
Луэйн сунул пистолет в кобуру. Его рука полезла в карман и вытащила оттуда другое могущественное оружие — деньги. Учетчик жадно посмотрел на них — и покачал головой.
— Я не могу написать, что ты его убил… Крови нет. Меня об этом могут спросить, и тогда неприятностей не оберешься.
— О крови я позабочусь, — сказал Луэйн, вытаскивая «уайдли» и целясь в Хэрриса. — Он все равно ничего не почувствует.
— Слишком поздно, — возразил Учетчик. — Появились свидетели.
Пожилой мужчина и крашеная блондинка, очевидно его жена, в платье какого-то жутко яркого цвета уже стояли в нескольких футах от них и щелкали фотокамерами, снимая сначала труп, потом Луэйна с Учетчиком, а потом друг друга.
— Туристы, — сказал Учетчик. — Так надоели, но что бы мы без них делали?
Луэйн злобно смотрел им вслед, пока они не скрылись за углом. Тогда он насильно засунул несколько банкнот в руку Учетчика.
— Пишите что угодно, только не позорьте меня.