Он переложил лопату на другое плечо и повернулся, чтобы идти. Поворачиваясь, он краем глаза уловил, как метнулось коричневое пятнышко, и инстинктивно отпрянул. Мышь проскочила мимо, развернулась и подобралась для повторного прыжка.
— Ты что, спятила? — осведомился Икинс.
Мышь ощерила крохотные зубки и прыгнула. Икинс отбил нападение.
— А ну, вали отсюда к чертовой матери, — сказал он. Ему подумалось: может она и вправду сошла с ума или взбесилась?
Мышь изготовилась для новой атаки. Икинс поднял лопату и замер, выжидая. Когда мышь прыгнула, он встретил ее точно рассчитанным ударом. Потом скрепя сердце осторожно добил.
— Нельзя же, чтобы бешеная мышь разгуливала на воле, — произнес он. Но мышь не походила на бешеную — она просто была очень целеустремленной.
Икинс поскреб в затылке. А все-таки, подумал он, что же вселилось в эту мелкую тварь?
Вечером в лагере рассказ Икинса был встречен взрывами хохота. Поединок с мышью — такое было вполне в духе Икинса. Кто-то предложил ему впредь ходить с ружьем — на случай, если мышиная родня надумает отомстить. В ответ Икинс только сконфуженно улыбался.
Два дня спустя Соренсен и Эл Кейбл в двух милях от лагеря заканчивали утреннюю смену на четвергом участке. На этом месте детектор показал залегание. Они углубились уже на семь футов, но пока что накопили лишь большую кучу желтовато-коричневой земли.
— Видимо, детектор наврал, — сказал, устало вытирая лицо, Кейбл, дородный человек с младенчески-розовой кожей. На Вуану он спустил вместе с потом двадцать фунтов веса, подхватил тропический лишай в тяжелой форме и по горло насытился охотой за сокровищами. Ему хотелось одного — поскорей очутиться у себя в Балтиморе, в своем насиженном кресле хозяина агентства по продаже подержанных автомобилей. Об этом он заявлял решительно, неоднократно и в полный голос. В экспедиции он единственный оказался плохим работником.
— С детектором все в порядке, — возразил Соренсен. — Тут, на беду, почва болотистая. Тайник, должно быть, ушел глубоко в землю.
— Можно подумать, на все сто футов, — отозвался Кейбл, со злостью всадив лопату в липкую ірязь.
— Что ты, — сказал Соренсен, — под нами базальтовая скала, а до нее самое большее двадцать футов.
— Двадцать футов! Зря мы не взяли на остров бульдозер.
— Пришлось бы выложить круглую сумму, — примирительно ответил Соренсен. — Ладно, Эл, давай собираться, пора в лагерь.
Соренсен помог Кейблу выбраться из ямы. Они обтерли лопаты и направились было к узкой тропе, что вела в лагерь, но тут же остановились.
Из зарослей, преградив им дорогу, выступила огромная, безобразного вида птица.
— Это что еще за диковина? — спросил Кейбл.
— Казуар.
— Ну так наподдадим ему, чтоб не торчал на дороге, и пойдем себе.
— Полегче, — предупредил Соренсен, — Если кто кому и наподдаст, так это он нам. Отступаем без паники.
Это была черная, похожая на страуса птица высотой в добрых пять футов, на мощных ногах. Трехпалые лапы заканчивались внушительными кривыми когтями. У птицы были короткие недоразвитые крылья и желтоватая костистая головка; с шеи свешивалась яркая красно-зелено-фиолетовая бородка.
— Он опасный? — спросил Кейбл.
Соренсен утвердительно кивнул;
— На Новой Гвинее эти птицы, случалось, насмерть забивали аборигенов.
— Почему мы до сих пор его не видали?
— Обычно они очень робкие, — объяснил Соренсен, — и держатся от людей подальше.
— Этого-то робким не назовешь, — сказал Кейбл, когда казуар шагнул им навстречу. — Мы сможем удрать?
— Они бегают много быстрей, — ответил Соренсен. — Ружья ты с собой, конечно, не взял?
— Конечно, нет. Кого тут стрелять?
Пятясь, они выставили перед собой лопаты наподобие копий. В кустах хрустнуло, и попался муравьед. Следом вылезла дикая свинья. Зверя втроем надвигались на людей, тесня их к плотвой завесе зарослей.
— Они нас гонят, — голос Кейбла сорвался на мог.
— Спокойнее, — сказал Соренсен. — Остерегаться нужно одного казуара.
— А муравьеды опасны?
— Только для муравьев.
— Черта с два, — сказал Кейбл. — Билл, на этом острове все животные тронулись. Помнишь Икинсову мышь?
— Помню, — ответил Соренсен. Они отступили до конца вырубки. Спереди напирали звери во главе с казуаром, за спиной были джунгли и то неизвестное, к которому их оттесняли.
— Придется рискнуть и пойти на прорыв, — сказал Соренсен.
— Проклятая птица загородила дорогу.
— Придется ее сбить, — решил Соренсен. — Берегись лапы. Побежали!