В устройстве послышался треск атмосферных помех.
— Икинс, ты отправил сообщение? — спросил Соренсен.
— Нет, Билл, — отозвался Икинс. — И послушай, никаких сообщений не надо! Этому «скорпиону» нужно...
Звук оборвался.
— Что там у тебя? — крикнул Соренсен. — Что происходит?
Икинс появился на палубе. С переговорным устройством в руках он, пятясь, отступал к корме.
— Раки-отшельники, — объяснил он, — взобрались по якорному канату. Я думаю возвращаться вплавь.
— Не стоит, — сказал Соренсен.
— Придется, — возразил Икинс. — По-моему, они припустят за мной. А вы все плывите сюда и заберите передатчик. Доставьте его на остров.
В бинокль Соренсен разглядел раков-отшельников — серый шевелящийся ковер покрывал всю палубу. Икинс нырнул и поплыл к берегу, яростно рассекая воду. Соренсен заметил, что крысы изменили курс и повернули за Икинсом. С кеча лавиной посыпались раки-отшельники. Свинья с муравьедом тоже последовали за Икинсом, пытаясь первыми добраться до берега.
— Живей, — бросил Соренсен. — Не знаю, что там выяснил Икинс, но пока есть возможность, надо захватить передатчик.
Они подбежали к воде и столкнули баркас. За две сотни ярдов от них, на дальнем конце пляжа, Икинс выбрался на сушу. Звери почти что настигли его. Он кинулся в джунгли, по-прежнему прижимая к себе аппарат.
— Икинс, — позвал Соренсен.
— У меня все в порядке, — ответил тот, с трудом перевод я дыхание. — Забирайте передатчик и не забудьте аккумуляторы!
Кладоискатели поднялись на кеч, поспешно отодрали передатчик от переборки и по трапу выволокли на палубу. Последним поднялся Дрейк с двенадцативольтовым аккумулятором. Он снова спустился и вынес второй аккумулятор. Подумал — и спустился еще раз.
— Дрейк! — заорал Соренсен. — Хватит, ты всех задерживаешь!
Дрейк появился с компасом и двумя радиопеленгаторами. Передав их на баркас, он прыгнул следом.
— Порядок, — сказал он. — Отчаливай.
Они налегли на весла, торопясь в лагерь. Соренсен пытался восстановить связь с Икинсом, однако в наушниках раздавался только треск помех. Но когда баркас выполз на песок, Соренсен услышал Икинса.
— Меня окружили, — сообщил тот вполголоса. — Похожие, мне таки доведется узнать, что нужно мистеру «скорпиону». Правда, может, я первый его припечатаю.
Наступило продолжительное молчание, затем Икинс произнес:
— Вот он ко мне подползает. Дрейк правду сказал. Я-то уж точно в жизни не видал ничего похожего. Сейчас попробую раздавить его к чер...
Они услышали, как он вскрикнул — скорее от удивления, чем от боли. Соренсен спросил:
— Икинс, ты меня слышишь? Ты где? Мы тебе можем помочь?
— Он и вправду верткий, — отозвался Икинс своим обычным голосом. — Такой верткой твари я в жизни не видывал. Вскочил мне на шею, ужалил и был таков...
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Соренсен.
— Хорошо. Было почти не больно.
— Где «скорпион»?
— Удрал в заросли.
— А звери?
— Ушли. Знаешь, — сказал Икинс, — может, людей эта тварь не берет. Может...
— Что? — спросил Соренсен. — Что с тобой происходит?
Наступило долгое молчание, потом раздался негромкий, спокойный голос Икинса:
— Мы поговорим позднее. А сейчас нам нужно посовещаться и решить, что с вами делать.
— Икинс!
Ответа не последовало.
4.
В лагере царило глубокое уныние. Они не могли взять в толк, что именно произошло с Икинсом, а размышлять на эту тему никому не хотелось. С неба било злое послеполуденное солнце, отражаясь от белого песка волнами зноя. Сырые джунгли дымились; казалось, они, как огромный сонный зеленый дракон, исподволь подбираются к людям, тесня их к равнодушному океану. Стволы у винтовок так накалились, что к ним невозможно было притронуться; вода во флягах стала теплой, как кровь. Вверху понемногу скапливались, громоздились друг на друга плотные серые кучевые облака. Начинался сезон муссонов.
Дрейк сидел в тени сарая для копры. Он стряхнул с себя сонную одурь ровно настолько, чтобы прикинуть, как им оборонять лагерь. Джунгли вокруг он рассматривал как вражескую территорию. Перед джунглями они расчистили полосу шириной в полсотни ярдов. Эту ничейную землю, возможно, какое-то время еще удастся отстаивать.
Затем наступит черед последней линии обороны — хижин и сарая для копры. Далее — берег и океан.
Три с половиной месяца они были на острове полновластными хозяевами, теперь же оказались прижатыми к узкой ненадежной полоске берега.