В течение всей своей истории у Романовых были тесные родственные связи с Германией. При этом известно, что население некоторых областей северной Германии было русского происхождения. См. Герберштейна [161], с. 58. Например, сообщается следующее: «С Любеком и Голштинским герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии… "море варягов"… вандалы тогда не только отличались могуществом, НО И ИМЕЛИ ОБЩИЕ С РУССКИМИ ЯЗЫК, ОБЫЧАИ И ВЕРУ» [161], с. 60.
Ясно, что приход Романовых должен был трактоваться, при Романовых, как большое благо для страны. Хотя изначально когда-то Голштинское герцогство было заселено русскими, но уже с XVII века эти земли стали терять значительную часть своего русского населения. Вообще, политика Романовых являлась, по преимуществу, чисто немецкой, да и методы их правления также были прозападными. Например, в период опричнины на Руси 1563–1572 годов, когда у власти фактически оказались Захарьины-Романовы, см. ниже, — впервые начинают упоминаться преследования за веру. Уничтожались магометане и иудеи, не принявшие христианства. Никаких известий о чем-либо подобном в русской истории до этого не было. Русь, как известно, придерживалась старого «монгольского», и османского, принципа веротерпимости.
Правление первых Романовых — Михаила, Алексея, Федора Алексеевича, характеризуется массовым сжиганием книг, уничтожением архивов, церковным расколом, борьбой с казачеством = Ордой. Русская история начинает выступать из «романовского мрака», к сожалению, лишь после Петра I Романова, и становится более или менее освещенной только после разгрома Пугачева. До этого была тяжелая борьба, смута, гражданская война, где основным противником выступало казачество = Орда, сосредоточившаяся к этому времени на Дону и в Московской Тартарии. К этому времени относится вынужденное начало земледелия в казачьих областях. До этого оно было казакам запрещено. Отметим, кстати, что специальные усилия Романовых в XVII веке посвящены тому, чтобы доказать Западу, что распространенная там точка зрения, будто бы Степан Разин — знатного происхождения, «абсолютно неверна». Западные источники называли его Rex = царь. Однако известно, что при Разине находился некий «царевич Алексей», см. гл. 9:4 настоящей книги. По-видимому, время Разина и вообще, весь XVII век и даже XVIII век, — это эпоха борьбы за престол между Романовыми и старой ордынской династией, казачеством — Ордой.
После падения Романовых в 1917 году, пресс умолчания был снят. И действительно, в русской эмиграции, за рубежом появились прекрасные работы по древней русской истории, в которых начали открываться многочисленные и долго скрывавшиеся странности. Например, иногда цитируемая нами книга A.A. Гордеева была опубликована сначала на Западе, в эмиграции, и вышла в России лишь недавно. Конечно, сегодня не принято высказывать какие-либо критические замечания в адрес Романовых. Однако научный поиск не может сдерживаться политическими соображениями. Со временем штукатурка стала осыпаться. Из под нее появляются фрагменты подлинной картины.
Хороший обзор истории написания русской истории дает В.О. Ключевский [396], с. 187–196. Она мало кому известна и очень интересна. Мы приведем ее здесь, следуя Ключевскому.
Известно, что современная версия русской истории восходит к XVIII веку и ее авторами являются Татищев, Миллер и Шлецер. Что же было известно о Киевской Руси до них? Оказывается, — практически ничего. Между тем в XVI–XVII веках на Руси уже интересовались своей древней историей.
В.О. Ключевский пишет: «Мысль о коллективной разработке нашей истории возникла задолго до Шлецера… В этом отношении особенно выдается у нас XVI век: это была эпоха оживленного летописания… Тогда составлялись обширные летописные своды, с подробными оглавлениями, генеалогическими таблицами русских и литовских государей… В летописном повествовании становятся заметными проблески исторической критики; в него пытаются внести методический план, даже провести в нем известную политическую идею … Предпринимается обширный летописный свод, начинающийся легендой о венчании Владимира Мономаха венцом византийского императора» [396], с. 188.