Никто не верил, что кровавая бойня лучше пусть худого, но все-таки мира. Все были уверены, что Стар-шие просто не могут после стольких веков вымаливания прощения одним словом перечеркнуть все усилия. И, все же, к покаянию, от-казу от силы и веры, тоже были не готовы.
– Уже? – в душе Дубрава надеялась, что этот столь неотвратимо надвигавшийся кошмар удастся как-то отсрочить, что все случится потом, не так скоро.
– Да, – продолжал Влас. – Произошел раскол. Яросвет решил пойти дорогой войны, остальные выступили за покаяние, – он смотрел ей прямо в глаза, удерживая, не давая убежать от правды, спрятаться в миражах грез…
Покаяние. Они понимали, что это конец всего, что было преж-де… Возможно, останется надежда, кто знает, может быть все сов-сем не так страшно и плохо, как представлялось… Но как же не хо-телось уходить из деревни, где было все – наконец-то, свое, не чужое! А дети? Что будет с еще нерожденными? Они останутся безы-мянными? О боги! У них же не будет души, у них не будет даже бо-гов, ибо и от них придется отказаться! Не будет Старшего, объединя-ющего народ в единую семью, не будет храма, обрядов, без посвяще-ния никто не сможет вступить во взрослую жизнь, для умирающих не откроются врата вечности…
– И Черногор? Он тоже согласился с этим решением? – спросила Дубрава. Она готова была ухватиться за соломинку.
– Его не было на Совете, – чуть слышно промолвила Мерцана.
– Но как, почему?! Где же он?
– Говорят, – Аламир отвел глаза в сторону, стараясь не встре-чаться взглядом с колдуньей. – Говорят, он отправился к храму Звездного пути, чтобы узнать у богов, какая из дорог дает надеж-ду… Дубрава, всякое могло случиться, и может статься…
– Я и слушать не хочу! Нет! – она резко вскинула голову, ее глаза пылали пламенем и мужчина, пожав плечами, умолк.
– Ясень собирает всех у замка, – тихо промолвила Мерцана.
– Хорошо, – сквозь стиснутые зубы процедила Дубрава. – Я приду. Но если заговорят о том, чтобы покинуть деревню, не дожидаясь возвращения Старшего, я не подчинюсь, даже если таковой будет во-ля большинства!
– Мы все не хотим уходить, – Влас опустил руку ей на плечо, успо-каивая, – но должны быть готовы к этому.
– Перед тем, как отправиться в путь, Черногор говорил обо всем этом с Ясененем, – продолжала Мерцана, – но запретил ему расс-казывать нам до тех пор, пока не придет время. Вот тот и мол-чал… Но теперь муж считает, что час настал.
– Ты знаешь, что он скажет? – бросилась к ней Дубрава.
– Нет, – качнула та головой.
– Давайте останемся! – взмолилась женщина. – Кто считал, сколько в мире колдунов?
Нет, я не хочу воевать, но почему мы не можем просто жить так, как жили раньше?…
– Тебе незачем уговаривать нас, – молвил Аламир.- Если у тебя есть выбор, то у нас с Ивой его просто нет: нам придется остаться в любом случае… – он приобнял жену: – Ива не колдунья, она вероотс-тупница, совершившая смертный грех. Ее не спасет никакое покаяние… Черногор бы понял нас…
– Я, – Дубрава оглянулась туда, где, за деревнями белел ее до-мик, где в колыбельке лежала ее дочь. – Я очень хочу остаться, но я не ослушаюсь Старшего…
На все воля богов, – на глаза навернулись слезы.
– Ну, успокойся, успокойся, – обняла ее Ива.- А то я сейчас то-же заплачу!
– Пора, – Аламир встал.
– Может быть, стоит дождаться детей…
Дубрава еще не успела договорить, как к ним подбежали Полеся и Видимир.
Запыхавшиеся, испуганные, они с волнением смотрели на собравшихся взрослых, не в силах вымолвить и слова.
– Мы встретили учителя испытания, – наконец, отдышавшись, заго-ворил паренек. – Он рассказал нам о решении совета…
– Это правда? – Полеся устремилась к наставнице. – Но почему? Мы не хотим уходить!
Нам так хорошо здесь!
– Нам нужно узнать решение Старшего, – женщина взяла ее за руку. – И, ты ведь понимаешь, мы должны будем поступить так, как он велел.
– Угу, – опустив голову, вздохнула та.
– Пора, – все встали.
– Чем скорее мы все узнаем, тем лучше.
На площади у подножия замка уже собрались почти все жители деревни. Колдуны выглядели взволнованными и подавленными. Малень-кие дети жались к тихо переговаривавшим между собой родителям, юноши и девушки, готовившиеся к испытанию, замерли в стороне, собравшись в маленький кружок, и старались не глядеть на осталь-ных, боясь, что колдуны прочтут по глазам их мысли. Они выгля-дели так, будто задумали что-то предосудительное.
– Ну просто заговорщики, – хмыкнул Ясень, подходя к жене.
– Кто? – испуганно взглянула на него Мерцана.
– Да все вы.
– Ты не думай, – вздохнув, молвила Дубрава. – Мы не ослушаемся воли Старшего.
– Но если только заметите в его словах лазейку, непременно ею воспользуетесь, – на губы колдуна легла улыбка.
– Слушай, хватит издеваться, – нахмурился Влас. Его скулы нервно дернулись – он с трудом сдерживал себя. – Говори, не томи!
Все насторожились, придвинулись ближе к Ясеню, замерли, ловя каждое слово.
– Уходя, Старший сказал мне, что мир ждут перемены. Уже тогда он понимал: Совет разделится, и колдовской народ пойдет в грядущее по двум разным дорогам, но ни одну из них он не считал правильной. Поэтому он отправился в путь, надеясь узнать истину у богов. Нам же он велел держаться в стороне от перемен так долго, как это бу-дет возможно.
Вздох облегчения пронесся по площади. Колдуны поняли, что мо-гут остаться, что их желания совпали с волей Старшего и никто не осудит их за то, что еще миг назад они сами считали слабостью и без-верием. На лицах зажглись счастливые улыбки.
– Слава богам, – прошептала Дубрава. – Ясень, а Черногор не ска-зал, когда вернется?
– Нет, – его ответ прозвучал чересчур быстро и резко, но кол-дуны были слишком поглощены своими мыслями, чтобы обратить на это внимание. Тот же, словно оправдываясь, продолжал: – Он… обещал вернуться как можно скорее… Мы больше говорили о другом. Его очень заботила наша безопасность. Он велел организовать дозоры, сказал, что попросит драконов помочь нам защитить деревню от незваных гостей.