Колдунья вздохнула: – Все не так просто…
– А разве в нашем мире что-нибудь может быть простым, особенно в Год перемен?
– Я…- "Да какой, в конце концов, смысл скрывать?" – она, вздох-нув, махнула рукой. – Я говорила со Старшим… Он… Он сказал, что… скоро уйдет…
Навсегда.
– И ты обиделась на него как маленькая девочка, услышавшая от отца, что тот должен покинуть ее? – колдун улыбнулся, но в его улыбке было так много грусти.
– Наверно, – ей стало легче, словно все, что ей было нужно в этот миг, это выговориться, увидеть сочувствие и понимание в гла-зах друга, который был бы готов разделить ее скорбь. – Ты знал?
– Предчувствовал, – качнул головой тот. – Помнишь, мы говорили с тобой об этом.
– И я не поверила… Видимо, потому, что не хотела верить, – она обернулась, взглянула на проглядывавшийся сквозь густую листву деревьев замок, вновь вздохнула.
– Старайся не думать об этом, Дубрава, так будет легче.
– Я пытаюсь, но у меня ничего не получается!
Он больше ничего не стал говорить, просто обнял женщину за плечи, успокаивая, согревая своим теплом.
Как мог он признаться ей, что и сам не знал, как избавиться от чувства боли и горечи потери, которую еще только предстояло пережить?
Спустя какое-то время они вернулись в деревню.
– Знаешь, – она вдруг остановилась, повернулась к колдуну. – А я ведь только сейчас начала понимать, что, как ни старалась сдер-жать слово, данное тебе тогда …ну, не расспрашивать Старшего о новом пророчестве… у меня ничего не вышло.
Если бы я поступила так, как ты мне советовал, мне не было бы сейчас так больно.
И еще… Я подумала… Как ты считаешь, может быть, мне не стоит ни-кому рассказывать? Правда ничего не изменит, лишь омрачит для других те дни, что будут нам даны до расставания.
– Не знаю. Делай так, как считаешь правильным. Прости, но это не мне решать.
– Ладно. Я подумаю. А сейчас мне нужно поговорить со Старшим.
– Дубрава! – в его голосе звучал не скрываемый упрек. – Хватит. Не мучай его больше! Ты ведь знаешь, он не может не ответить на вопрос, а каждое слово о будущем причиняет страшную боль не толь-ко тебе, но и ему!
– Не бойся, на этот раз я смогу сдержаться, я уверена. Просто мне нужно извиниться.
– Ты боишься, что обидела его?
– Ненароком… Я была так зла на него за то, что… Я решила, что он хочет бросить нас в столь трудное время… Влас, постарайся меня понять: если ему придется уходить…когда ему придется уходить, я не хочу остаться в его памяти такой…
Даже если бы мужчина попробовал остановить ее, удержать силой, она бы все равно вырвалась, не слушая возражений. Может быть, поэтому Влас не стал даже пытаться, только, вдохнув, как-то неуверенно повел плечами и сказав лишь:
– Я, пожалуй, пойду, – поспешно скрылся за деревьями.
Колдунья же, убедившись, что с дочерью все в порядке, вновь направилась к колдовскому замку.
Внизу, в просторном белоснежном зале с поднимавшейся прямо в небо широкой беломраморной лестницей ей встретился Ясень.
– Что-нибудь случилось? – увидев взволнованное лицо Дубравы и настороженные, полные боли глаза, спросил он.
– Нет, – поспешила его успокоить женщина. – Я…Я просто хотела поговорить с Черногором. Он наверху?
Колдун облегченно вздохнул, но его тело, движения оставались скованными, напряженными.
– Старшего нет в замке, – промолвил он. – Обряд испытания…
– Великие боги, как же я могла забыть! – пораженная, прошептала Дубрава. – А я-то удивлялась, куда все подевались.
– Это первый обряд нового времени и многие захотели, если уж нельзя в нем участвовать, то хотя бы увидеть все своими глазами.
– И Старший разрешил? – ей давно было пора привыкнуть к но-визне всего происходившего и перестать удивляться, но она никак не могла перешагнуть через то, что столько лет, всю прежнюю жизнь казалось привычным и незыблемым.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Ясень. – Послушай, может ты согласишься побыть пока вместо меня в замке? А я пойду…
– Странно, что ни ты, ни Влас не участвуете в обряде, – начав задумываться, промолвила колдунья.
– Он велел мне оставаться здесь… – губы колдуна дрогнули: – А разве Влас не с ним?
– Не знаю, – не спуская с Ясеня пристального взгляда насторо-женных глаз, ответила Дубрава. -После того, как мы расстались, Влас мог пойти… А когда начнется обряд? На закате?
– Нет, – колдун как-то болезненно поморщился. Его речь стала торопливой, отрывистой. – Это ведь новый обряд. Все началось в полдень, а к полуночи должно закончится.
– Но…
– Не спрашивай меня, Дубрава, я все равно и сам до конца не понимаю, знаю только, что Старший просмотрел море летопи-сей и законов и нашел в них самый древний обряд, придуманный богами еще на заре истории… Послушай, ты ведь все равно не собиралась туда ид-ти. Побудь до полуночи здесь.
– Ну… – колдунья никак не могла справиться с вдруг нава-лившимся на нее оцепенением. -Вообще-то мне надо вернуться к доч-ке. Я сегодня и так бросила ее надолго одну…- конечно, женщина понимала, что ее девочка – обычный колдовской ребенок и, перешагнув миг рождения, не нуждалась в матери в той мере, в какой она необ-ходима малышам лишенных дара. Да и Светлана была не одна – с ней рядом всегда оставался домовой. И все же… Но на миг заглянув в глаза Ясеня, она увидела в них такую мольбу, что, вздохнув, вынуждена была согласиться с просьбой колдуна. -Хорошо. Только я прине-су малышку сюда. Думаю, Черногор не станет возражать.
– Конечно, нет! – обрадовался ее собеседник. – Ты же знаешь: в замке всегда рады детям. К тому же испокон веков считалось, что чем больше времени малыш будет проводить здесь, тем больше будет его сила. Это, конечно, выдумки, но все же…
Я побежал, Дубра-ва, – и колдун исчез, словно растворившись в воздухе.