– Он не сможет… – не спуская глаз с крылатого зверя, прошеп-тал Влад. Его не удивляло происходившее. Он уже смирился с тем, что мир так сильно изменился, что в нем не осталось ничего при-вычного и обыденного. И, все же, в его сердце в этот миг не было ни страха, ни сомнений – лишь какая-то холодная, отрешенная уве-ренность.
– Успокойся, еще не все потеряно, – голос колдуна был мягок и печален, словно он говорил со старым усталым другом.
– Ты… Ты пришел, чтобы остановить ИХ? – из сердца Влада не ушла надежда. Он все еще верил в чудо. – Но почему так поздно!
– На все воля богов, – вздохнул тот. – На том пути, по которому я сейчас иду, мне не дано выбирать день и час битвы, только сле-довать предначертанному.
– Почему?
– После того, как мир начал изменяться и нару-шилось равновесие, на которое долгое время опиралось все сущее, ткань мироздания стала слишком тонкой и ранимой. Стоит допустить самую незначительную ошибку – и не будет никакого будущего.
– Но ведь можно сделать хоть что-нибудь! – в его голосе бы-ла мольба. – Попытайся остановить Потерянных, пока они не вырвались на свободу!
– Они уже свободны. И это произошло не сегодня, даже не вче-ра. Просто, до поры, они спали, не зная о том, что заклятие более не сдерживает их ярости… Я сделаю все, что смогу. Но, – он на миг поднял глаза, чтобы бросить взгляд вокруг, – этот город обречен. У его жителей будет немного времени на то, чтобы покинуть свои дома. Нужно торопиться.
– Да… – вздохнул Влад. Он видел неизбежность этого, понимал, что колдун дарит им куда больше, чем был способен сделать кто-то другой – жизнь. И, все же… – Но что будет потом?
– В будущем вам придется жить, довольствуясь тем, что оста-нется, – он едва успел договорить, как на площадь выбежал Гром. За-пыхавшийся, раскрасневшийся, он бросился к предводителю про-поведников, но замер, разглядев, поняв, кто стоит рядом с ним.
– Колдун?! – сорвалось с его губ полное ненависти и негодования слово. Впившись взглядом в чужака, он стал медленно надвигаться на него. Глаза воина сощурились, ноздри затрепетали, словно у дикого зверя, все тело напряглось, готовясь к броску.
– Нет, Гром! – стремясь остановить командующего, боясь, что его ярость лишит всех последней надежды, проповедник попытался под-няться, но не смог даже оторвать от камней площади окровавленной головы, пронзенный резкой болью.
– Не беспокойся, великий магистр! – Гром был полон решимос-ти. – Я разберусь с этим ничтожеством, с причиной всех наших бед, с самым мерзким созданием на земле! – он схватил колдуна за руку…
– Я сказал "нет!" Повинуйся мне! – голос проповедника стал столь тверд, что командующий подчинился, с неохотой выпустив свою добы-чу. – Ты не знаешь всего, – уже тише продолжал Влад. Не тебе судить!
Колдун не стал ждать, пока лишенные дара договорятся между собой. Мысленной командой, он отдал дракону приказ опуститься вниз.
Осторожно, не желая случайно ранить замерших в напря-женном молчании людям, крылатый зверь снизился, завис в возду-хе, не касаясь земли, словно сомневаясь, что та сможет выдержать всю его массу, лишь пригнув голову.
– Мне пора, – прежде чем улететь, промолвил колдун, прис-тально глядя на проповедника. – Торопитесь.
Провожая взглядом взмывшего в небеса дракона, воин замер, не в силах пошевелиться. Он хотел действовать, но, перестав пони-мать происходившее, не знал, что именно от него требуется. В конце концов, он был только командующим.
От него зависела судьба армии, исход сражения, но не будущее всех жителей страны, о которых должны были позаботиться священнослужители.
– Гром! – окликнул его, выводя из оцепенения, хриплый голос проповедника.
Оглянувшись, воин увидел, что Влад, держась за голову, вновь пытается подняться.
Командующий бросился к нему:
– Я здесь, великий магистр! Обопрись о мое плечо. Я помо-гу…
– Нет, нет, – словно в полузабытьи шептал тот, борясь с вол-нами боли, стараясь удержаться, не потерять сознание. – Забудь обо мне, беги, прикажи своим воинам уводить людей из города. Ну же, быстрее!
– Да. Сейчас, – заторопился тот. – Мои гонцы и сигнальщики совсем рядом. Я только отдам приказ и вернусь к тебе!
Проповедник откинулся на спину, отдыхая. Только теперь он понял, как неимоверно устал. Он даже не чувствовал прони-зывавшего, жгучего холода ночи – первой ночи не успевшей еще зая-вить о своих правах весны.
Влад не заметил, как его окружили братья по ордену, кото-рых столь яростное сопротивление Потерянным душам их предводителя освободило от охватившего весь город дурманного сна оцепенения. Они переложили раненого на носилки, укутали меховыми пла-щами, стараясь побыстрее вернуть тепло в начавшее замерзать тело.
Старшие проповедники, уловив повторяемый в бреду приказ уводить всех из города, послали братьев на помощь воинам, пола-гая, что там, где не справится сила, поможет слово. Служки стали спешно собирать самое необходимое.
Тем временем телохранители перенести великого магистра на поле за городской стеной, где уже стали собираться наскоро одетые, не понимавшие происходившего горожане.
На лицах у многих застыли, смешавшись, ужас и удивление. В их дома ворвались воины, ничего не объяснив, не дав толком собраться, потащили куда-то. Никто из них не хотел идти в холод и неизвестность ночи, из теплых уютных домов, где, казалось, сами стены были способны защитить от всех бед. Некоторые подумывали о том, чтобы, выбрав удачный момент, постараться незаметно усколь-знуть, вернуться назад… Лишь слова подоспевших проповедников убедили их не делать этого, а, доверившись мудрости священнослу-жителей, подчиниться воле правителей.