====== “Почему ты это сделал?” ======
Пуффендуйский староста, шестикурсник Лин Чжан, небольшого роста улыбчивый юноша с раскосыми глазами, разбудил первокурсников немного раньше, чем обычно просыпался факультет. Зевая и потирая глаза, мальчики выползли в гостиную, таких же заспанных девочек через другую круглую дверь привела Дейзи.
— Ребята! — важно начал Лин, его улыбка при этом стала ещё шире, превратив глаза в щёлочки. — Мы, старосты, хотим перед началом занятий сказать вам что-то вроде напутственной речи. Вы стали частью нашего факультета, носящего имя славной Пенелопы Пуффендуй, с чем мы вас и поздравляем. Наши цвета — жёлтый и чёрный, радостный цвет солнца и цвет только что засеянной земли. На нашем гербе — барсук. Вы знаете, чем славится этот зверь?
Всё ещё непроснувшиеся первокурсники переглядывались и молчали. Рон брякнул: «Роет длинные норы…»
— Верно! — просиял староста. — Как твоё имя?
— Рон… Э-ээ, то есть Рональд Уизли, — и без того выделяющийся ростом среди однокурсников мальчик покраснел, потому что на него теперь смотрели все.
— Так вот, Рон. Барсук действительно отличный, упорный труженик, который строит под землёй целые лабиринты. Но это ещё и невероятно храброе животное, способное дать отпор любому, буквально любому хищнику. Даже волк и медведь предпочтут не связываться с барсуком, защищающим свой дом и свою семью!
— Поэтому мы, пуффендуйцы, стремимся быть такими же трудолюбивыми и, если потребуется, готовы храбро защищать друг друга, — присоединилась к речи Дейзи Дьюк. — Барсук ни на кого не нападает первым, он просто не любит, когда ему мешают заниматься своими делами. А ещё он уверен в себе, не берётся за непосильные дела и не стремится быть на виду.
— А я слышала, — расстроенно пискнула полненькая девочка, Сьюзен Боунз, — что говорят, будто Пуффендуй — факультет для тупых…
Остальные первокурсники возмущённо заворчали и вопросительно уставились на по-прежнему улыбающихся старост, которых, казалось, такой грубый отзыв нисколько не задел. Гарри быстро посмотрел на Рона, уши которого ярко алели сквозь спутанные рыжие волосы: наверняка, он тоже слышал что-то подобное.
— На это я могу сказать, — заявил Лин, — что так говорить могут только из зависти. Наши ученики не менее умны, чем когтевранцы, но не становятся зазнайками и занудами, мы не меньше ценим собственные достижения, чем слизеринцы, но уважаем также и друг друга, мы не менее отважны, чем гриффиндорцы, но не стремимся любой ценой быть на виду.
— Не достаточно? — подхватила Дейзи. — Тогда скажите, какой факультет дал больше всего Министров Магии? А ещё — какой факультет выпустил меньше всего тёмных волшебников?!
Последний аргумент действительно оказался весомым. Первокурсники приободрились.
— Поэтому, — завершил свою речь Лин, — ещё раз поздравляю вас со вступлением в нашу семью! Если вам понадобится помощь или совет — не стесняйтесь и обращайтесь к нам, старостам, список старост — вон там, на доске объявлений. И я верю, что вы все будете гордостью нашего факультета… Тем более, что с нами — Гарри Поттер!
Тут уже Гарри залился краской от смущения, потому что все уставились на него.
— …А поскольку барсук ещё и очень чистоплотный зверь, — чуткая Дейзи поспешила отвлечь от него внимание ребят, — пойдёмте, я покажу вам, где находятся душевые и туалетные комнаты…
На первый урок первокурсники отправились также возглавляемые старостой, семикурсником Фоксом (никто так и не понял, фамилия это или имя), который отвёл их к теплицам и познакомил с деканом Пуффендуя, профессором Помоной Спраут, преподавательницей Травологии. Несмотря на опасения оказаться худшим учеником из-за своего магловского воспитания (если обращение с ним дяди и тёти вообще можно было назвать воспитанием), Гарри Поттер с интересом осваивался в замке и в волшебных науках и был очень благодарен за помощь и подсказки Рона, с которым стал просто-таки неразлучным. Рону тоже нравилась роль «наставника самого Гарри Поттера», и многое из того, что внушал сыновьям Люциус Малфой, Рон сумел донести и до своего друга. Например, необходимость и важность учёбы. Гарри и сам рвался как можно быстрее научиться настоящему волшебству, поэтому неудивительно, что его стремление оказаться «не хуже других», помноженное на пример чистокровного колдуна Рона, очень скоро стало приносить плоды.
Единственным, что стало для Гарри неприятным из всего, с чем он столкнулся в Хогвартсе, были уроки Зельеварения, которые преподавал профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин. На банкете в честь начала учебного года Гарри показалось, что этому учителю он не нравится. К концу первого же урока Зельеварения он понял, что ошибся. Профессору Снейпу не просто не нравился Гарри. Учитель ненавидел его.
Уроки Зельеварения, которые для Пуффендуя были спарены с Когтевраном, проходили в одном из подземелий. Там было холоднее, чем повсюду в замке, и мурашки бегали по спине, даже если бы вдоль стен и не было стеллажей, уставленных банками со всякими гадкими тварями. Снейп, так же как другие преподаватели, начал первый урок с переклички учеников, сверяясь со списком, и так же, как они, остановился на имени Гарри.
— Ах, да, — сказал он тихо, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.
Мальчик опять покраснел от устремлённых на него взглядов, а учитель спокойно продолжил:
— Вы здесь, чтобы постичь утончённую науку и истинное искусство приготовления зелий, — его голос звучал чуть громче шёпота, но ученики ловили каждое слово. Он, как и профессор МакГонаголл, владел умением приковывать внимание класса без всяких усилий. — Поскольку здесь будет мало глупых размахиваний палочкой, многим из вас будет сложно поверить, что это тоже магия. Я и не жду, что вы в полной мере постигнете красоту тихонько булькающего котелка, вьющегося над ним пара, вкрадчивой силы жидкости, что проникает в жилы человека, околдовывает разум, обволакивает чувства…
Я могу научить, как закупорить в бутылку известность, как сварить славу, даже остановить смерть — если только вы не сборище полных болванов, каких мне приходилось учить до вас.
Полнейшая тишина наступила за этой краткой речью. Большинство учеников, в том числе Гарри и Рон, сидели с поднятыми в изумлении бровями. Гермиона Грэнджер на краешке стула всем своим видом источала желание доказать, что она не полный болван.
— Поттер! — внезапно произнёс учитель. — Что вы получите, если добавите растёртый корень асфоделя в настой полыни?
Из всего вопроса Гарри понял только слово «корень». Какой корень? Куда добавить? Он посмотрел на Рона, но тот был точно так же ошарашен. Рука Гермионы взметнулась в воздух.
— Я не знаю, сэр… — признался мальчик.
Губы профессора Снейпа слегка изогнулись в усмешке:
— Так, так… Стало быть, известность — это ещё не всё?
Он игнорировал поднятую руку Гермионы.
— Попытаемся ещё раз. Поттер, где вы будете искать, если я попрошу вас принести мне безоар?
Рука Гермионы взлетела настолько высоко, как это было возможно сделать, не вставая с места, но Гарри не имел ни малейшего понятия, что такое вообще, этот безоар.
— Я не знаю, сэр.
— Похоже, вы не удосужились заглянуть в учебник перед тем, как сюда ехать, а, Поттер?
Гарри заставил себя смотреть прямо в матовые чёрные глаза профессора. Конечно, он пролистал учебник, находясь в доме Дурсли, но неужели Снейп ждал, что он запомнит всю Тысячу Волшебных Трав и Грибов? Преподаватель всё ещё игнорировал маячащую руку Гермионы.
— Какова разница, Поттер, между шлемником и волчьим корнем?
Тут Гермиона всё-таки встала на ноги, воздев руку к потолку.
— Я не знаю, — тихо сказал Гарри, — а вот она, похоже, знает, почему бы Вам не спросить у неё?